Зачем я тогда «закусила удила» и просто не развелась, до сих пор не понимаю.
Я никогда не думала, что окажусь в ситуации, как в плохом анекдоте. Всё так банально и затёрто до дыр, но… на то она и жизнь.
Тот день начался как обычно. Подъем в шесть утра, быстрый завтрак, поцелуй в щеку от Алексея, который уже листал свои бесконечные отчёты за кофе. Пять лет брака приучили нас к этому размеренному ритму. Он – к своим миллионным сделкам, я – к своим малышам в детском саду.
– Сегодня встреча с инвесторами, – буркнул он, не поднимая глаз от планшета. – Вернусь не раньше девяти.
– Хорошо, – ответила я машинально, уже мысленно планируя вечер с книгой и горячей ванной. – Удачи!
Обычное утро. Обычные слова. Обычная ложь, как оказалось.
В детском саду день начался беспокойно. К десяти утра у троих детей поднялась температура, к обеду заболели ещё двое. Врач констатировала начало эпидемии ОРВИ и объявила карантин до конца следующей недели. Всех здоровых детей родители забрали домой, заболевших госпитализировали, а нас, воспитателей, отправили по домам до особого распоряжения.
Я должна была расстроиться – карантин означал вынужденный отпуск без содержания. Но почему-то обрадовалась, как ребёнок. Неожиданная свобода! Успею приготовить что-то особенное к ужину, приму долгую ванну, может быть, даже устрою романтический вечер. Когда в последний раз мы с Лёшей проводили время просто вдвоём?
По дороге домой я заскочила в магазин – взяла продукты для пасты карбонара, любимого блюда Алексея, бутылку хорошего вина и клубнику. Нелепо, конечно, но мне хотелось вернуть ту искру, которая когда-то была, между нами. Хотелось, чтобы он посмотрел на меня не как на часть интерьера, а как на женщину.
Поднимаясь по лестнице в нашу квартиру на седьмом этаже, я напевала под нос какую-то мелодию. Пакеты были тяжёлыми, но настроение – лёгким. Ключи в замке поворачивались почти бесшумно.
Но сюрприз ждал меня.
В прихожей валялись незнакомые туфли на высоком каблуке. Красные, дорогие, кричаще-вульгарные. Рядом – женская сумочка. Моё сердце на мгновение замерло, а потом заколотилось так громко, что я была уверена – его слышно на всю квартиру.
Дверь была приоткрыта.
Алексей же на встрече с инвесторами. Он же…
Из спальни донёсся женский смех. Звонкий, молодой, беззаботный.
Я знала, что должна развернуться и уйти. Знала, то, что я увижу, изменит все.
То, что я увидела, врезалось в память как кадры из фильма ужасов. Наша кровать, наши простыни, на которых я ещё вчера лежала рядом с мужем… И он. Мой Алексей. С женщиной. Ухоженной, эффектной, лет двадцати пяти, с длинными темными волосами, рассыпанными по подушке. На тумбочке стояла почти пустая бутылка из-под виски.
Я толкнула дверь ногой. Она со скрипом распахнулась.
Женщина вскрикнула, схватив простыню. Алексей обернулся. Глаза красные, движения заторможенные – он был пьян. Изрядно пьян. На лице промелькнуло удивление, но не стыд. Не раскаяние. Он медленно сфокусировал на мне взгляд и недовольно поморщился.
– Марина? – произнёс он лениво, растягивая слова, словно я была назойливой соседкой, которая не вовремя позвонила в дверь, и я поняла, он изрядно пьян. – Ты что так рано?
Вот и всё. Никаких оправданий. Никаких «это не то, что ты думаешь». Просто недовольство тем, что я помешала.
Внутри что-то оборвалось. Или, наоборот, взорвалось.
– ВОН! – закричала я, кидаясь к этой женщине. – ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!
Я схватила её за волосы и потащила к двери. Она была выше меня, стройнее, но растерялась от неожиданности.
– Ты что творишь?! – визжала она, пытаясь освободиться. – Отпусти немедленно! Больно!
– Алёша! – завопила она, цепляясь за край кровати. – Алёша, останови эту психопатку!
