Голова кружилась от слабости, а в
висках стучало так, будто там работали отбойными молотами бравые
кузнецы. Да, поторопилась я с выпиской из больницы, но после
разговора с врачом, сил находиться в этих стенах, пропитанных
запахами лекарственных препаратов, не было совершенно. Хотелось
домой, завернуться в любимый плед и, наконец, дать волю слезам.
Держась за перила, я осторожно
поднялась по ступеням, мокрым после проливного дождя,
закончившегося буквально несколько минут назад. В глазах двоилось,
и ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Можно было бы
позвонить в дверь, но Марка наверняка ещё нет дома. Последние дни
для него оказались не самыми простыми, впрочем, как и для меня, но
именно он виноват в произошедшем, и не раз каялся по телефону, коря
себя за случившееся, а тут ещё эта новость…
С четвёртой попытки удалось открыть
замок и, стараясь не шуметь, я вошла в дом, но тут же замерла на
месте, прислушиваясь. Звуки, доносившиеся из спальни, явно давали
понять, что сегодня меня здесь не ждали, а одежда, разбросанная по
полу, лишь подтверждала мою догадку.
Хотя, ничего удивительного, ведь я
ушла из больницы раньше срока со скандалом. Пробовала звонить
жениху, в надежде, что тот меня заберёт, но телефон оказался
отключен, пришлось вызывать такси. Хорошо ещё, что при себе были
деньги.
Теперь ясно, чем Марк занимался всё
это время. Я переживала о его душевном состоянии, волновалась о
том, как он отреагирует на вердикт врача, но судя по всему,
переживала напрасно. И это после его признаний в вечной любви,
после бесконечных планов на будущее, обсуждений за обедом имён
наших будущих детей...
Происходящее никак не укладывалось в
голове. Разве мог тот, кто изо дня в день говорил о своих чувствах,
о страсти, пылающей неугасаемым огнём в его груди, предать? Но
спутать происходящее в спальне с чем либо другим, даже при всём
желании, было невозможно. Видимо, тот огонь страсти зажёгся всё же
не из-за меня. Предатель! А ведь я ждала от этого мужчины
ребёнка…
Да, срок был всего шестнадцать
недель, но душу рвало на части от осознания того, что маленького
живого комочка нет в моём чреве, и никогда больше не будет. Именно
это заключение врача заставило меня уйти из больницы. Я надеялась
найти дома поддержку, но вместо этого получила удар в спину.
Горло перехватило от спазма, но
стиснув зубы, подавила зарождающуюся истерику: сейчас не самый
подходящий момент, чтобы поддаваться эмоциям. Я должна быть
сильной, должна справиться... Ради кого? Это другой вопрос, на
который лучше не искать ответа, чтобы не утратить смысл жизни. Но
моих слёз, этот блудливый кобель, не увидит точно.
Сделав шаг назад, собираясь покинуть
дом, чтобы успокоиться и всё хорошенько обдумать, я услышала голос
и, поддавшись интуиции, остановилась.
- Как же я злюсь, что ты не послушал
меня и не устроил аварию в том самом месте, на которое тебе
указала. Сейчас бы мы отмечали избавление не только от этого
выродка, но и его мамашки, - зажав ладонью рот, я подавила рвущийся
на волю крик.
Кровь стыла в жилах от осознания
того, что авария произошла не случайно, и сказано это было той,
которой я доверяла больше всего, которую считала своей
подругой.
Ложь. Вокруг меня всё это время жила
ложь. А я этого даже не замечала, витая в облаках и мечтая о
счастливой семейной жизни.
Теперь ясно, что за срочная
подработка задерживала Марка по вечерам. И его перешёптывания с
Еленой за нашими совместными ужинами приобретали в этом свете
совсем иной смысл.
- Тогда бы в моих действиях могли
заподозрить умысел, а пятно на репутации мне ни к чему, - голос,
теперь уже несостоявшегося мужа, был пропитан ядом.
И как я раньше этого не замечала?
Где были мои глаза? Как я могла слушать его медовые речи,
оказавшиеся лживыми насквозь, и верить всему, что он говорил?
