— Амалия фон Тар, ты изгнана из ковена, — набатом пронеслось по
залу Истины, уничтожая мою репутацию и жизнь одной короткой фразой.
И произнес ее ни кто-нибудь, а верховный маг ковена Белой лилии.
Мой отец.
Сейчас он смотрел на меня с отвращением, словно я слизь,
приставшая к его обуви.
— Отец, молю тебя, — падаю я на колени, но он непреклонен. —
Богиня, почему ты отвернулась от меня!
— Богиня не откликнется на зов блудящей девки, — припечатал
отец, а по моим щекам уже не в первый раз за эти сутки текут
горячие слезы обиды вперемешку с отчаянием.
— Позволь пройти проверку в святом озере Вечности. Я докажу
тебе, что чиста! — пытаюсь достучаться если не до отца, то хотя бы
до справедливости верховного мага. Он обязан дать право на защиту
всем.
— Нет! Ты позор нашего ковена. Ты мой позор. И ты не запятнаяешь
мое имя больше никогда, — сказал он, возвышаясь надо мной в своей
белоснежной мантии. Его глаза полыхают гневом и магией, что бушует,
не давая ему размышлять здраво.
Он не позволил. Отобрал последний шанс на спасение.
Конечно, тому была причина — моя магия исцеления. Мачеха наплела
ему, что ее дальняя родственница могла восстанавливать свою честь,
обманывая мужчин в своей непорочности снова и снова. Но это был
полный бред, всем целителям известно, что невинность невозможно
исцелить, потому что это не рана, не изъян…
Вот только во всем нашем ковене целителей родилось всего три.
Старый маг дедушка Зову, который от одного только слова
“девственность” цокает языком и качает головой, я и дочка моей
мачехи.
К моему счастью или большому сожалению, я была сильнее,
способнее. В этом году мне исполнялось сто восемнадцать, а значит
предстояло сдать экзамены и стать верховной ведьмой ковена. Быть
правой рукой отца. Мису и ее красавицу мать это ужасно злило. Вот
она и строила против меня козни, от которых я удачно отбивалась уже
добрый десяток лет. До вчерашнего дня…
— Ты немедленно покинешь ковен и на тебя будет наложено
Проклятие предков, — припечатал мой родитель.
— Это не справедливо! Тебе не достаточно просто лишить меня
всего, ты решил лишить меня и жизни?! — не верила я в услышанное.
Это решение было немыслимым. Проклятием предков наказывались только
самые отъявленные изменники, а предписанный мне проступок не тянул
даже на изгнание. Но уж точно не на мучительную смерть в течении
месяца или двух!
— Твой дар или все, что от него осталось… Не должен покинуть
ковен в отличие от тебя, — “объяснила” мне мачеха. Я перевела
взгляд на красивую женщину в длинном красном платье, таком
неуместном в этом зале, ее глаза горели триумфом. Мачеха хорошо все
спланировала. Когда я умру, мой дар вернется в ковен и она передаст
его Мисе, усиливая дочь. Если бы меня просто изгнали, дар бы ушел
со мной и не вернулся бы в ковен после моей смерти.
— Наденьте на нее браслет отречения, — приказал отец.
Я все еще стояла на коленях, заливая белоснежный мраморный пол
своими слезами.
Зал Истины, где вершилась моя судьба, был светлым и
величественным. Стены из гладкого мрамора отливали теплым
золотистым светом, который исходил от магических светильников,
плавно парящих под сводами. Колонны уходили высоко вверх, к самой
вершине, украшенной древними рунами — символами силы и
справедливости, которой теперь мне не достичь. Просторный зал
казался безграничным, величие его конструкции давило на плечи.
Около пятидесяти магов, облаченных в ослепительно белые мантии,
молча наблюдали за моим позором. Их лица были непроницаемы, но я
чувствовала, как каждый из них осуждает меня.
Какова ирония: меня оболгали и изгоняют там, где должна была
царить справедливость. В этом самом зале, где я через пару дней
должна была стоять с гордо поднятой головой, в платье, синем, как
мои глаза, и приносить клятву верности богине-матери и ковену.
