Екатерина – бастард рода Меньшиковых, обладающая редкой светлой магией в семье, известной своими тёмными магами. Ей предстоит доказать, что она достойна возглавить род, несмотря на недоверие, заговоры и свою неопытность.
Я проснулась от того, что кто-то дёргал меня за плечо.
— Вставай, спящая красавица! Ты же не забыла, что сегодня твой день рождения?
Застонала, натянула одеяло на голову и попыталась снова провалиться в сон. Но Лера, моя подруга, с кем мы на двоих снимали однушку, не сдавалась.
— Кать! Ты же сама говорила, что в девятнадцать лет жизнь начинается! А ты валяешься, как мешок с картошкой!
Я приоткрыла один глаз, зевая. За окном хмурилось серое небо, дождь стучал по подоконнику. Типичный питерский ноябрь.
— Жизнь начинается, — пробормотала, — но явно не в семь утра.
Лера фыркнула и бросила в меня подушкой.
— Вставай. Мы идём завтракать. А потом мой подарок.
Я сдалась, откинула одеяло и потянулась. В комнате было холодно — батареи в этой квартире грели ровно настолько, чтобы не замёрзнуть насмерть. Ногой нащупала тапки, накинула толстовку и, зевая, поплелась в душ.
Лере в восемь нужно было убегать на пару, поэтому я смирилась с ранним подъёмом.
На кухне меня ждали свежие круассаны, начиненные колбасой и сыром, и какао.
— Ммм, ты когда успела.
— Что там успевать, достать из морозилки и на десять минут в духовку.
Я согревала ладони о кружку какао.
— Ну и как ощущения? — Лера подперла подбородок кулаком. — Чувствуешь себя взрослой?
— О да, — я закатила глаза. — Особенно когда вспоминаю, что завтра сдача курсовой.
— Эх, ты…
Лера вытащила из сумки маленькую коробочку, перевязанную серебристой лентой.
— Держи, это тебе, с днём рождения!
Я развернула подарок. Внутри лежал старинный кулон — серебряная подвеска в виде крылатого солнца.
— Что это?..
— Бабушка говорила, это семейная реликвия, — Лера пожала плечами. — Но мне он всегда казался слишком пафосным. А тебе подойдёт. Ты любишь такие вещички.
Я осторожно прикоснулась к металлу. От него будто веяло теплом.
— Спасибо, — улыбнулась и тут же нахмурилась. — Но я не могу принять что-то настолько ценное. Это же семейная вещь. Да еще такая старинная на вид.
— Да ладно тебе, — Лера махнула рукой. — Бабуля давно хотела его кому-то отдать. Говорила, что он должен «найти своего хозяина». Только не отдала, то ли не нашла кому, то ли не успела.
Я подняла кулон к свету. В лучах утреннего солнца крылатое солнце будто ожило, и на секунду мне показалось, что металл как-то странно засветился.
— Странно, — пробормотала я.
— Что? Ты так на него смотришь. Я рада, что понравился. — Лера довольно принялась за завтрак.
— Да, показалось. Он правда очень понравился, спасибо!
Я надела кулон на шею.
И в этот момент мир взорвался светом.
Огненная волна ударила меня в грудь, отбросив назад. Я вскрикнула, но звук собственного голоса тут же потерялся в оглушительном гуле. Пол под ногами исчез, и я падала, падала в белую бездну, где не было ни верха, ни низа.
— Лера!!!
Но подруги нигде не было.
В груди пекло, я поняла, что жжёт кулон, судорожно вцепилась в него. Он пылал, как раскалённый уголь, но не обжигал пальцы. Вместо боли сквозь кожу проникало странное тепло, будто кто-то вливал мне в вены жидкий солнечный свет.
И вдруг падение прекратилось. Я рухнула на что-то твёрдое, громко застонав. Все ребра болели от такого падения.
Я открыла глаза.
И застыла.
Вокруг не было ни подруги, ни нашей кухни, ни Питера.
Я лежала посреди леса, но такого, какого никогда не видела. Деревья здесь были выше, темнее, их кроны сгущались высоко надо мной. Воздух был чистым и свежим, наполненным незнакомыми ароматами.
— Что за…?
Я вскочила, оглядываясь. Кулон на её шее все ещё светился слабым золотистым сиянием.
