Лорд Артур Стоунлен слыл в высшем свете столь же завидным женихом, сколь и неприступным. К своим тридцати годам он являлся единственным владельцем титула и весьма внушительного состояния, которое не пропил и не проиграл по моде того времени, а напротив сумел приумножить. На светских приёмах за его внимание боролись маменьки и отцы барышень на выданье, впрочем, безуспешно, а сами эти барышни только вздыхали, провожая его взглядом, либо же замирали от восторга, если ему вздумалось пригласить одну из них на танец. Надо прибавить, что природа так же щедро одарила лорда Стоунлена внешне, как судьба – материально. Высокий, атлетически сложённый, светловолосый красавец взирал на великосветское общество из-под своих длинных тёмных ресниц без всякого интереса.
Сегодня утром, разбирая за утренним кофе почту, он увидел приглашение от леди Л. Она была в общем не дурна и не глупа, но главное обладала важнейшим достоинством – являлась доброй женой своему мужу и нежной матерью своему сыну, а значит, никак не посягала на его свободу. Их интрижка тянулась уже около года и порядком ему надоела, но никого интереснее он пока не встретил и поэтому не планировал ничего менять.
Никаких более заманчивых предложений на вечер не поступило, поэтому в девять он входил в особняк на Роял-стрит и пожимал руку его хозяину, невысокому краснощёкому толстяку, добродушному и очень недалёкому. Сегодня среди до боли знакомых лиц были свежие. Сейчас в столице сезон в самом разгаре, и конечно в свет вывезли новую партию дебютанток, которых заботливые матушки постараются как можно выгоднее сбыть с рук. И вот несколько юных чаровниц, надо полагать самых популярных, удостоились приглашения в модный салон леди Л., чтобы оживить вечер и дать свежую пищу для сплетен. Новым членам высшего общества полагается блистать талантами и достоинствами, чем и занимались гостьи, собравшись около фортепиано.
Когда Артур вошёл в залу, над клавишами превосходного инструмента порхали тонкие пальчики Элиноры Хэнсли, девушки восемнадцати лет, дочери обедневшего баронета Хэнсли. Поместье баронета было майоратным и переходило по наследству его единственному сыну Чарльзу. Элинор – третья, младшая дочь, и большого приданого за ней не дают, так что полагаться ей приходится лишь на своё очарование.
– Я просто не могла оставить бедняжку без протекции, – указала на неё леди Л., пока подводила к ней лорда Стоунлена.
– У вас необыкновенно доброе сердце, моя дорогая, – не преминул заметить ей самый желанный жених на всей Роял-стрит.
Пока шло представление друг другу и обмен ничего не значащими любезностями, Артур рассматривал девушку. Довольно высокая, стройная, очень хорошо сложена, в больших серых глазах пляшут смешинки, на щеках ямочки, а в густых тёмных кудрях цветы флёрдоранжа. Она действительно была невероятно мила. Кто-то из стоящих рядом мужчин пошутил, и Элинор заливисто рассмеялась, обнажая ровные белые зубки в чудесной улыбке, и тогда только Артур понял, что давно не следит за разговором.
На следующий день он направился в центральный парк, надеясь встретить семейство Хэнсли. И действительно, юная дебютантка в сопровождении своей матери и старшей сестры неспешно ехала в открытой коляске, с восторгом глядя на окружающий её мир. Рядом с ними верхом на отличном гнедом коне прогуливался молодой человек. Сначала Артур подумал, что это старший брат девушек Чарльз, но, поравнявшись с ними, увидел, что это третий сын графа Суординга – Джордж. А ещё он вспомнил, что вчера этот самый Джордж имел наглость дважды танцевать с Элинор. Странно, что этот факт в принципе отложился в его памяти.
