Глава 1. Снег, сталь и тишина
Сибирь дышала ледяным покоем. Не тем, что приносит умиротворение, а тем, что предвещает бурю. Мороз в тридцать градусов сковал всё вокруг, превратив воздух в колючую пыль, а снег – в хрустящую под ногами крошку. Городок Верхнеозерск, затерянный среди бескрайней тайги, словно впал в спячку. Дым из печных труб поднимался столбами в безветренное небо, не шелохнувшись, будто застывшие души. Улицы были пустынны; лишь изредка проскрипит убирающий снег трактор или промчится старая иномарка на шипованной резине.
По такой улице, обходя рытвины и сугробы, полз «Соболь». Не новый, не яркий, цвета грязного снега с проступающей ржавчиной на порогах. Но двигатель его, старый дизель, урчал ровно и покорно, как верный пес. За рулем сидел Алексей Горчаков. Бывший старший сержант спецназа ГРУ, а ныне – просто Лекс, водитель-развозчик местного небольшого склада стройматериалов.
Его руки в потертых перчатках уверенно лежали на руле. Руки знали свое дело. Они помнили не только пластик баранки, но и холодную сталь автомата, шершавую рукоять ножа, упругое сопротивление тетивы лука. Но это было давно. В другой жизни. Теперь их работа заключалась в том, чтобы аккуратно объезжать ямы и вовремя доставлять коробки с гвоздями, мешки с цементом и рулоны утеплителя по адресам.
Лицо Алексея, обветренное и жесткое, с сетью мелких морщин у глаз, выдавало в нем человека, многое повидавшего. Взгляд – спокойный, внимательный, но без огня. В нем была усталость. Та самая, что копится не за день, а за годы, оседая на дне души тяжелым шлаком. Он смотрел на дорогу, на заснеженные крыши, на редких прохожих, кутающихся в одежду, и в его глазах не было ничего, кроме сосредоточенности на маршруте.
Радио, залитое шепотом диктора, вещало о чем-то малозначимом. Алексей выключил его. Он предпочитал тишину. Тишина была его старым товарищем. В ней не было места воспоминаниям, которые он тщательно запирал в самом дальнем чулане сознания. В тишине был только гул мотора, скрип подвески и свист шин по укатанному снегу.
Сегодня у него был последний рейс. Небольшая партия товара для строящегося на отшибе коттеджа некоего Артема Сергеевича. Нового русского, как его звали за глаза. Человека, который свалился в Верхнеозерск, как метеорит, и начал строить тут свою маленькую империю. Легальную – сеть автозаправок и магазин стройматериалов, и не очень – поговаривали, что все местное воровство и рэкет крутится вокруг его фигуры.
Алексей старался держаться подальше от таких тем. У него была своя вселенная, свой маленький космос, который он оберегал пуще зеницы ока. Двухкомнатная хрущевка на окраине, где его ждали жена Светлана и семилетняя дочка Машенька. Они были его единственным и самым уязвимым местом. Анкером, который удерживал его в этой жизни, и одновременно причиной той осторожности, что граничила с паранойей.
«Соболь» выкатил за город, на проселочную дорогу, ведущую к сосновому бору, где и возводился новый дом Артема Сергеевича. Снег здесь был чище. Лес по обе стороны дороги стоял черный и молчаливый, как стена. Сумерки сгущались быстро, окрашивая белоснежные просторы в синеватые, а затем и в фиолетовые тона. Алексей щелкнул переключателем, и дорогу вперед осветили фары, выхватывая из мрака снежные вихри и стволы деревьев.
Он не любил эти поездки на отшибу. Слишком много укрытий. Слишком много неконтролируемого пространства. Старые инстинкты, дремавшие где-то глубоко, шевельнулись, заставив его бросить взгляд в зеркало заднего вида. Дорога была пуста.
Вот и поворот. Новый, еще не обкатанный колесами, ведущий к стройплощадке. Алексей свернул, и «Соболь», кренясь, пополз в гору. Стройка предстала перед ним в виде остовов двух коттеджей, занесенных снегом, и нескольких вагончиков. Ни души. Видимо, рабочие уже разошлись.
