Олеся ненавидела русские народные сказки.
А ведь раньше всё было по другому. Тёплыми летними вечерами восьмилетняя Олеся забиралась на старое кресло-качалку и слушала мамин убаюкивающий голос. Мама читала ей сказки вслух, а Олеся с любопытством рассматривала картинки – Кощея Бессмертного и Ивана Царевича, Змея Горыныча, Бабу Ягу. Особенно ей нравилась картинка девушки с длинной русой косой и пугающим лошадиным черепом, из глаз которого шёл испепеляющий огонь.
Тогда её родители жили на даче в Подмосковье – присматривали за домом, пока их дальний родственник был в отъезде. Дни напролёт девочка проводила в лесу, где они с мамой собирали грибы и ягоды. Иногда они с отцом рыбачили, купались в пруду. А вечером вся семья собиралась вместе, чтобы выпить чаю в открытой беседке. Мама пекла что-нибудь особенное: творожник с малиной, шарлотку с яблоками или пирог с грушей и ароматной корицей. Олесе нравилось обмазывать его вареньем из персика. Её мама была мастерицей на все руки. Она умела печь пироги не хуже волшебной печки и могла сварить кисель слаще, чем на далёких кисельных берегах – туда, куда летают только Гуси-лебеди. Жизнь в том уютном доме на лесной опушке напоминала ей сказку.
Вот только в сказках слишком часто умирают матери. А после – сбываются их худшие прогнозы, когда отец приводит в дом мачеху. Так что вышло полное совпадение.
Матери Олеси не стало, когда той исполнилось всего четырнадцать лет. Она долго болела и говорила, что «рада уйти, отмучилась».
– Только за тебя мне страшно, доченька. – сказала ей мать при их последнем разговоре. – Поэтому я оставлю тебе материнский оберег. Открой шкатулку.
Олеся послушно сняла шкатулку со шкафа и подала умирающей. К её удивлению мать достала оттуда простую красную нитку из шерсти. Она обмотала нить вокруг запястья Олеси, перекрестила и обрезала лишнее.
– Вот так. – сказала она, затянув надёжный узел. – Обещай мне, что не будешь снимать её до совершеннолетия?
Олеся не посмела спорить. Мать ушла спокойно.
И года не прошло, как отец привёл в дом новую жену. Впрочем, формально они не были женаты. Олеся смотрела на захватчицу с лютой злобой, как будто она не девочка-подросток, а Серый Волк. И не без причины. Она знала, что папина подруга появилась у него задолго до того, как заболевшая мама ушла в мир иной. Поначалу девочка психовала, скандалила с отцом и «этой». Но со временем попросту смирилась, ожидая заветных восемнадцати, чтобы навсегда съехать от ненавистной семейки. Из-за этого она не пошла учиться в десятый класс, а сразу поступила в музыкальное училище.
«Раньше получу профессию – раньше съеду от них».
– Сколько раз я просила тебя не греметь посудой! – набрасывалась на неё Наташа. – Опять Гарика разбудила!
Гарик, её младший брат, родился незадолго до её шестнадцатилетия. Если раньше в двухкомнатной квартире можно было сосуществовать более-менее сносно, то с появлением младенца начался ад. Брат был не самым здоровым ребёнком. Сказались непростые роды. Он много кричал и плакал. Несчастная мать не спускала его с рук.
Олеся по-тихому злорадствовала по этому поводу.
«Это тебе за маму», – думала она, когда поникшая Наташа возвращалась от врача с очередным тревожным прогнозом.
Она не могла простить того, что мама знала о предательстве отца. Ни отцу, ни его любовнице. А вот мать смогла. Великодушная была женщина.
– Я не держу на него зла, – говорила она. – И ты не должна. Он мужчина молодой. А я… В общем, он годами вместе со мной боролся. Не выдержал, отдушину завёл. Не суди его. Ты молода, и пока не всё понимаешь.
