Глава 1: Обратный Отсчет Тишины
Холод. Первое, что пронзило туман. Холод кафеля под коленями, впивающийся сквозь тонкую ткань домашних брюк. Потом – запах. Резкий, химический, перебивающий привычные ароматы дорогого кофе и полироли для дерева. Миндаль? Что-то горькое.
Эмма моргнула, пытаясь собрать в фокус расплывчатые формы перед собой. Белый потолок. Темное дерево перил. Огромное, слишком яркое пятно – бра над лестницей, которое Маркус всегда требовал включать, даже днем. «Чтобы видеть каждый уголок, Эмми. Чистота важна». Его голос эхом отозвался в черепе, гулкий и властный.
Она опустила взгляд.
Черные туфли. Идеально начищенные, как всегда. Дорогие носки. Нога неестественно вывернута. Шерстяная ткань брюк – он любил этот костюм, «для важных переговоров дома». Рука, застывшая в попытке схватиться за пустоту. И лицо.
Лицо Маркуса.
Не то, что она видела утром – сжатое в привычной гримасе недовольства ее медлительностью с завтраком. Не то, что бывало вечером – усталое, но все равно оценивающее, контролирующее. Это лицо было чужим. Застывшим в нелепой маске удивления, с полуоткрытым ртом. Глаза, обычно такие острые, всевидящие, смотрели в пустоту над ее головой, стеклянные и невидящие.
Мертв.
Слово ударило тишиной громче любого крика. Оно не было мыслью. Оно было фактом, врезавшимся в сознание, как ледяной осколок.
Она ждала. Ждала паники, слез, вопля. Ждала того, что, как ей казалось, должна была чувствовать. Вместо этого – вакуум. Глухая, звенящая пустота внутри, будто кто-то выключил звук в ее голове. Единственное, что существовало – холод пола под коленями и этот немигающий, стеклянный взгляд.
Как долго она сидела? Секунды? Минуты? Время сплющилось, потеряло смысл. Дом, их огромный, безупречный, дорогой тюремный дом, замер в ожидании. Ни скрипа половиц, ни гула холодильника, ни привычного тиканья напольных часов в гостиной. Тишина. Такая же плотная и невыносимая, как его присутствие раньше.
Потом – движение. Ее собственная рука, дрожащая, как в лихорадке, потянулась вперед. Не к нему. Ни в коем случае не к нему. К его запястью. Нащупать пульс. Нужно проверить. Обязательно проверить. Он может просто… упасть. Он может притворяться. Старый страх, глубоко въевшийся, заставил пальцы коснуться прохладной кожи.
Ничего. Ни малейшей вибрации жизни под подушечками пальцев. Только холодная, восковая неподвижность.
Отдернула руку, будто обожглась. И тогда, наконец, тело отреагировало. Глубокий, судорожный вдох ворвался в легкие, заставив вздрогнуть все существо. Воздух снова пах миндалем и чем-то еще… металлическим? Кровью? Она не видела крови. Только его, лежащего у подножия широкой дубовой лестницы, ведущей на второй этаж, в его кабинет-крепость.
Упал.
Это было очевидно. Нога зацепилась за ковровую дорожку? Головокружение? Он жаловался в последнее время на давление, но отказывался идти к врачу. «Пустая трата времени, Эмми. Я контролирую ситуацию».
Контролировал.
Мысль пронеслась, быстрая и остроконечная, как осколок. Контролировал. Прошедшее время.
И тут это случилось. Не паника. Не горе. Не страх. Волна. Горячая, всесокрушающая волна… чего? Не радости. Никогда радости. Но… облегчения? Такого острого, такого запретного, что Эмма вжала кулаки себе в живот, пытаясь подавить его, сдержать этот вздох свободы, готовый вырваться наружу. Предательское чувство поднималось по горлу, жгло глаза.
Она закусила губу до боли. «Нельзя. Никогда нельзя показывать. Они увидят. Всегда видят». Он научил ее этому. Даже мертвый, он учил.
Скрипнула половица наверху.
Эмма вздрогнула, сердце дико заколотилось, выбивая дробь страха. Она резко подняла голову, впиваясь взглядом в темный пролет лестницы. Никого. Только тени колыхались в такт ее собственному дыханию. «Воображение. Стресс. Ты сходишь с ума, Эмми. Как он и говорил». Голос его снова зазвучал в голове, ядовитый и знакомый.
