Глеб ударил кулаком по рулю, когда стрелка бензина дрогнула на красной зоне. «Идеально», – прошипел он сквозь зубы. Ни одного огонька на горизонте, только бесконечная степь да редкие скелеты высохших берёз. Радио захрипело и умолкло. Он свернул на грунтовку, ведущую к заправке-призраку из его навигатора – «Заря-24». Колёса взбили пыль, похожую на пепел.
Заправка оказалась реальной. Одна-единственная колонка, облупившаяся краска, вывеска с потускневшим солнцем. Ни машин, ни людей. Только ветер гулял меж пустых бочек, выл в щелях киоска. Глеб вышел, хлопнув дверцей. Воздух пах пылью и чем-то кислым – будто прокисшее молоко. Он потянулся к колонке, но замок висел криво, ржавый. «Без вариантов», – констатировал он про себя.
– Вы тоже потерялись?
Голос прозвучал так неожиданно, что Глеб дёрнулся. Из-за угла киоска вышла девушка. Льняные волосы, огромный рюкзак, походные штаны. Она смотрела на него без страха, скорее с усталым любопытством.
– Я просто заправиться хотел, – буркнул Глеб, отводя взгляд. Её глаза были слишком пронзительными, серыми, как грозовое небо.
– Тут бензина нет, – девушка махнула рукой в сторону колонки. – Я уже час здесь. Никто не приезжал.
– Как вас зовут? – спросил Глеб, больше из вежливости.
– Инга. А вы?
– Глеб.
Он оглядел пустырь. Странное место. Тишина давила, как вата. Даже птиц не было.
– Куда путь держите? – спросила Инга, присаживаясь на корточки у своего рюкзака.
– В город Н. Дела. – Он не стал уточнять, что «дела» – это попытка вернуть украденный у него бизнес.
– А я – на север. В арт-резиденцию. – Она улыбнулась, но в глазах не было радости. – Мама считает, что художники – это несерьёзно. Я сбежала, если честно.
Глеб кивнул. Ему было не до чужих драм. Он достал телефон – «Нет сети». Батарея 11%. Отлично.
Рев мотора разрезал тишину. На заправку въехал видавший виды «Урал», заляпанный грязью до крыши. Из кабины вылез мужчина в засаленной куртке, лицо скрыто кепкой. Он молча прошёл к киоску, пнул дверь.
– Не откроется, – крикнула ему Инга.
Мужчина обернулся. Тёмные глаза, щетина, шрам через бровь. Он окинул их беглым взглядом.
– Дорога дальше закрыта, – бросил он хрипло и полез обратно в кабину.
– Подождите! – шагнул вперёд Глеб. – Что значит закрыта? А как нам ехать?
Но «Урал» уже рычал, разворачиваясь. Глеб махнул рукой в досаде. Когда он обернулся, чтобы сказать Инге, что надо ехать обратно, кровь застыла в жилах. Трасса, по которой он приехал, исчезла. На её месте – узкая лента асфальта, уходящая в туманную даль. Рядом торчал покосившийся знак: «Е-13».
– Что это?.. – прошептала Инга, подходя ближе.
– Не знаю, – честно ответил Глеб. Сердце колотилось как бешеное.
С рёвом вернулся «Урал». Водитель вышел, снял кепку. Лицо было жёстким, но не злым.
– Вижу, вы тоже попали, – сказал он. – Эмиль. Дальнобой.
– Глеб. А это Инга.
Эмиль кивнул в сторону знака.
– Е-13. Слышал байки. Не картографирована. Появляется для… потерявшихся.
– То есть? – нахмурилась Инга.
– Для тех, кто сбился с пути. В жизни. – Эмиль потёр шрам. – Говорят, она ведёт куда надо. Если выдержишь.
Глеб сжал кулаки. Мистика? Бред. Но исчезнувшая дорога была реальной.
– Что делать? – спросила Инга, глядя на туман.
– Ехать, – коротко сказал Эмиль. – Обратного пути нет. Видели же.
В этот момент из-за киоска вышла ещё одна женщина. Строгая, в тёмном пальто, с медицинским чемоданчиком.
– Вы тоже не можете найти дорогу? – спросила она тихо. Голос был усталым, но спокойным. – Я Валерия. Врач. Ехала на конференцию.
– Дорога одна, – Эмиль махнул рукой в сторону Е-13. – Всем впятером?
– Впятером? – удивился Глеб.
Из тумана вышел молодой парень в лёгкой куртке, хотя ветер был холодным. Улыбался.
