Ещё никогда Штирлиц не был так
близок к провалу.
Ещё никогда для бойца внешней
разведки Динара Абакарова с позывным «Лис» в этой фразе не было так
мало иронии.
Лис облажался по полной.
Да, бывших разведчиков не бывает.
Да, три года назад он и предположить не мог, что ни к чему не
обязывающая интрижка станет проблемой.
Но он чувствовал себя по уши в
дерьме. Да, собственно, и был в нём.
Ну, почему сейчас? Почему она?
Как?! Как, твою мать, его угораздило переспать с лучшей
подругой девушки, которая стала для него важнее всех на свете?
Он мерил шагами комнату не в силах
остановиться. Придерживал на голых бёдрах полотенце, прислушивался
к шумящей в душе воде. И не знал, что делать, когда его Принцесса
выйдет. Не понимал, как должен поступить. Но с катастрофической
ясностью осознавал, что всё летит к чертям.
Вот именно сейчас. Когда ему
казалось, что если она дождётся, то всё у них будет хорошо. И она
дождалась. А он вернулся через три с лишним месяца из тяжелейшей
командировки в Дагестан, где с кирпичных заводов они спасли
несколько сотен людей из трудового рабства.
Именно сейчас, когда он окончательно
и бесповоротно понял, что любит эту девчонку, что звал Принцессой.
Что хочет семью и детей. Даже втайне надеялся, что она беременна.
Уже решил, что сделает ей предложение. И в лепёшку расшибётся, ради
того, чтобы она была с ним счастлива.
Именно сейчас вылезло это: приехала
её подруга. И оказалось, что Лис очень даже с ней знаком.
Чёрт!
В тот дождливый летний день три года
назад после очередной ссоры с женой, Лис вышел в чём был, сел в
свой раздолбанный джип и отмахал хренову тучу километров из города,
в который приехал ради Ирки, до города, в котором родился и теперь
жил.
Да, три года назад он был женат. И
наивно думал, что, если уедет, с этим городом ничего его больше не
свяжет. Их семейная лодка, как говорится, налетела на мель и
разлетелась в щепки, не выдержав и года брака. Лис уехал, чтобы
больше никогда не вернуться. И не вернулся. А через месяц они с
Иркой уже развелись.
Но по дороге он, только что
вырвавшийся на свободу, каждой клеточкой тела и души с упоением
ощущая, что поступил правильно (Ирке будет лучше без него, да она и
не его женщина), притормозил, чтобы подвести стоявшую на обочине и
промокшую до нитки девчонку и два дня они…
Зайку бросила хозяйка, под
дождём остался зайка...
Чёрт!
Да, это было три года назад. Задолго
до того, как он встретил свою Принцессу. И он не знал, никто не
знал, что жизнь повернётся так, что они снова встретятся с…
Лерой.
Лера! Так она представилась сейчас.
Тогда, посадив продрогшую девчонку в машину, Лис вспомнил своё
студенческое прозвище и назвался Нероном. Она спросила:
— А чем был известен Нерон?
Лис пожал плечами:
— Тем, что спалил Рим?
— Тогда зови меня Рим, — улыбнулась
она, откидывая с лица мокрые светлые волосы. — Именно так себя и
чувствую, как разрушенный город после пожара, который тушили с
брандспойтов.
— Рим? — засмеялся Лис. — Нет,
детка, я буду звать тебя Зайка.
Со скамейки слезть не смог, весь
до ниточки промок…
Ей шло Зайка, этой юной глупенькой
легкомысленной блондинке, как тогда показалось Лису. Или с
некоторых пор Лис просто не любил блондинок.
И он воспользовался. Её
неопытностью. Её бравадой, граничащей с безбашенностью. Или
безбашенностью так похожей на браваду. Ей хотелось казаться
взрослой, циничной, бессердечной. И он повёл себя как последняя
скотина. Поэтому, наверное, сейчас ему было так тошно. Поэтому он
наглухо и забыл про ту встречу.
Он пнул сваленные в кучу вещи. Их
надо бы разобрать. И перестирать. Но он не успел. Лис только вчера
вернулся и думал, что зря. Что лучше бы он сгинул в дагестанских
горах, когда в комнате, что снимала Принцесса, ему открыл дверь её
бывший, а из одежды на парне, известном Лису как Конь Аполлонович,
хотя звали его Роман, был только меч в могучей правой руке, то есть
простынь, которой он прикрывал пах.
