1237 год. Малый Китеж
Яркое огненное зарево кровавого заката охватило округу, постепенно погружая ее во мрак. Уже перестали петь птицы, замерев в немом ужасе от увиденных сегодня страшных событий. Холодный безжалостный ветер трепетал порванные и потрепанные флаги на стягах.
Сильный порыв, и гордое знамя с изображением растерзанного льва, опирающегося на крест – герб Владимиро-Суздальского княжества, сорвалось с петель и улетело в неизвестном направлении, рухнув где-то за крепостными стенами в черную жидкую грязь.
Когда-то гордо вздымавшиеся к небу башенки сейчас лишь торчали надломленными изуродованными руинами. Сквозь разрушенные крепостные стены из стороны в сторону катало пустые бочки. За ними, испуская в небеса черный едкий дым, пылали ярким алым пламенем пожарища подожженных монголами теремов, нещадно скворчащих и ломающихся с треском вовнутрь, словно скрипящие дрова в печке.
С другой же стороны на длинном бескрайнем поле расположились сотни разного размера шатров, между которыми довольные войны жгли свои костры, чтобы немного согреться в холодной ночи. Именно оттуда за горящим городом наблюдал из тени, немного посвистывая, один военачальник.
Все это, вне всяких сомнений, стало своеобразным символом эпохи. Монгольское нашествие пришло на русскую землю в самый неподходящий для этого момент, в период братских распрей и кровавых междоусобиц, когда каждый князь готов был постоять только за свое владение, а разбить их по очереди по одиночке не представляло никакого труда.
Внезапно сбоку послышались громкие шаги и даже топот, и, обернувшись, военачальник понял, что прямо к нему в кандалах по земле волокут изнеможенного и избитого русского война. Руки его все были в крови, а лицо опухло от множества ударов. Босые посиневшие от холода ноги тащились по земле. Как только пленника подвели поближе, они остановились, ожидая указаний.
– Кто это? – спросил на своем языке темник.
– Русский воин из города. Не хочет говорить, – ответил ему один из монголо-татар, еще раз хорошенько пнув ногой в живот пленника, заставив его искривиться от боли.
– Ладно, хватит, ведите его к хану, – одернул их военачальник, не желая видеть такой картины.
Развернувшись, он тут же направился в противоположную сторону. Мимо проходили другие захватчики, конюхи проводили измотанных лошадей, покачивающих своими шикарными черными гривами, стараясь отбиться от насекомых. По сторонам слышался довольный гам и гогот. Собеседники явно обсуждали сегодняшнюю удачную осаду.
Темник, посмотрев на скрывшееся за горизонтом солнце, сменившееся крохотной, бледной луной, немного ускорил шаг. Он направлялся к самому огромному, шикарному шатру в их стоянке, который вздымался намного выше остальных. Издалека было понятно, что хозяин этого сооружения здесь был самым важным человеком и имел особое положение. Конечно же, это был никто иной, как Батый.
Добравшись до входа, военачальник встретил там двоих из охраны хана, после чего, молча кивнув, заставил их опустить оружие и расступиться по сторонам. Темник явно пользовался в этом походе большим уважением, которое раскрывало практически любые двери.
Отогнув край ткани, закрывающей вход, тот аккуратно заглянул внутрь. Все помещение было шикарным: на полу разложены дорогие плетеные персидские ковры, шкуры убитых животных, меха. По краям расположились дубовые запертые на замки сундуки, предназначенные для хранения каких-то ценностей. Посередине стоял большой стол, заваленный свитками и картами, чтобы хан мог спланировать свой дальнейших поход.
– Великий Бату-хан, можно? – спросил темник, стыдливо стоя у входа.
Секунда, и из дальнего угла появился невысокого роста человек в полном обмундировании, которое сверху прикрывала теплая меховая накидка. Его властный и целеустремленный взгляд отражал полную уверенность в себе и непоколебимости собственных решений.
