Конечно, грех желать зла живому существу, даже если это существо
– сволочь, тиран и деспот до мозга костей. Но не могу я не
желать!
– Ты чего зубами скрипишь, Тин? – поинтересовалась у меня Таня
Войнова. Мы с ней ближе всех сидели к кабинету нашего начальника и
узурпатора по совместительству.
– Да как тут не скрипеть, – прошипела я, кивая на монитор. –
Смотри, что ОН мне прислал!
Пояснять, кто этот таинственный ОН, было не надо. Таня
сочувственно посмотрела на меня, а потом на экран.
«Кристина! – гласило письмо. – Заявки на договоры из этого
архива должны быть переделаны в собственно договоры до конца
рабочего дня».
И ладно, если бы это было всё! Но под этим текстом горделиво
красовалась ссылка на ютуб, и я, конечно, кликнула по ней. Там
оказалось видео, которое, по-видимому, наш тиран считал забавным и
мотивирующим.
Называлось это видео «Хули ты жалуешься?!» Молодой парень,
проникновенно сверкая на меня лукавыми глазками, пел что-то типа:
«Где-то в Китае дети собирают планшеты и телефоны, чтобы ты тут был
весь из себя понтовый. Где-то люди пьют воду из лужи, не опуская
заряженного оружия. Так хули ты жалуешься?!»
Придурок.
– Очень смешно, – вздохнула Войнова, плюхаясь обратно за свой
стол. – Особенно если учесть, что до конца рабочего дня остался
час.
– Угу, – буркнула я, открывая архив. Чтоб ему икалось и
пукалось, сволочу.
Заместителя генерального директора юридической фирмы «Юркон»
терпеть не могли все без исключения сотрудники. Кажется, его
собственная секретарша готова была в любой момент подсыпать яд ему
в чай и останавливала её только перспектива сесть в тюрьму. Да и
остальные работники не горели желанием играть в «Убийство в
Восточном экспрессе» и совершать массовую казнь над тираном.
Но в мечтах Назара Миролюбовича Чёрного каждый из нас убил уже
не единожды. Я так вообще укокошивала его по три раза в день.
Обычно сразу после прихода на работу, затем ближе к обеду, и в
последний раз – перед уходом. Его, конечно, не моим.
Относился он ко мне хуже, чем к остальным, и это было не
удивительно. Другие сотрудники давно и прочно получили высшее
образование, я же, увы, нет. У меня за плечами были только три
курса юридического факультета, чего, конечно, мало для получения
высокооплачиваемой должности и уважения такого человека, каким был
Чёрный. И у меня ожидаемо не водилось ни того, ни другого.
Устроил меня сюда родной дядя, брат мамы. Она нажаловалась ему,
что мы с ней и Юлькой, моей дочерью, скоро сдохнем с голоду. И дядя
каким-то невозможным образом умудрился надавить на генерального
«Юркона» – владельца фирмы и начальника над Чёрным, – и уговорил
его взять меня на работу. Не представляю, как Жуков умудрился
уломать Чёрного, но факт остаётся фактом – меня взяли.
Кем – другой вопрос. Официально в трудовой книжке я называлась
«Помощник юриста», и зарплата была не сказать, чтобы очень
маленькая. Для такого «специалиста», каким я была, точнее, не была,
– большая. Но чувствовала я себя при этом преотвратно.
Я находилась здесь из милости, и Чёрный, кажется, спал и видел,
чтобы меня уволить. Он всегда терпеть не мог блат и
семейственность, и моё пребывание в «Юрконе» было для него как
кость в горле. Вот и гнобил, и грузил так, что я уже четвёртый
месяц света белого не видела. Хотя, надо отдать ему должное, он
никогда не давал мне заданий, которых я не могла бы сделать, не
грузил сверх обязанностей. Договоры по шаблонам – это и обезьяна
сделает. А если уж меня просили составить договор, то проверял его
потом лично Назар Миролюбович. И так отчитывал, когда находил
ошибку, что мне сквозь землю хотелось провалиться.
Лучше бы я устроилась продавщицей в магазин возле дома, как и
собиралась. Зря мама дяде пожаловалась. Впрочем, я её понимала.
Маме всегда было обидно, что её любимая дочка, умница и отличница,
умудрилась залететь в двадцать лет, не закончив институт. На что я
всегда с иронией отвечала: «Не такая уж я и умница, как
оказалось».
