Ирак. Рамади. Август, 2009
– Ромео Майк Виктор! Ромео Майк Виктор!
Трой чувствовал, что дым разъедал его легкие, но все равно продолжал талдычить в рацию одно и то же. Как заклинание, которое сейчас должно было улучшить их плачевное положение. Он ощущал, что пламя от горящей машины подбирается к нему все ближе. Понимал, что вот-вот оно настигнет его. И старался не думать о том, что не чувствует своих ног.
– Давай, хватит играть в Микки Мауса! – рявкнул Трой, стукнув со всей силы друга.
Тот никак не отреагировал. Трою показалось, что он ткнул мешок с тряпками.
– И эти ублюдки еще начали выводить наши войска! – продолжал Трой.
В глубине души он понимал, что не услышит ответ, но это помогало не думать о ногах. Не поддаваться панике. Не задаваться вопросом: «Как в двадцать шесть лет он будет жить парализованным?».
– Парни! Парни!
Трой отчаянно хотел услышать хоть кого-то, с кем ехал в этой чертовой машине. Крик боли. Мат. Плач. Стоны. Что угодно. Просто ухватиться за чей-то голос, чтобы понимать – он не один живой на этой чертовой дороге.
Он не один ползет по этому песку, как раненный зверь, пытающийся не дать зажарить себя живьем.
В груди вдруг стало невыносимо больно. Трой не понял, что произошло, но при попытке вдохнуть легкие будто лопались изнутри. Он зашелся надсадным кашлем, но стало только хуже.
Уцепившись за форму друга, он попытался потащить его за собой, но тот казался неподъемным. И рывок, с которым Трой дернул его, как будто бы что-то сломал в нем.
Ему стало страшно. До крика. До слез. До паники. Продвигаться не получалось. Кажется, его чем-то придавило. Мерзкая вонь горящей плоти и волос вызывала тошноту.
Трой решил, что это конец. Вот такой: бесславный и глупый. Они просто ехали на базу из увольнительной и попали в засаду. И как только эта мысль пронеслась у него в голове, он увидел, что кто-то к ним идет.
Надежда вспыхнула так же быстро, как машина, но была недолгой.
Трой не видел, кто направил на него автомат. Но моментально почувствовал, как по нему ударила автоматная очередь.
И все вокруг перестало существовать.
США. Нью-Йорк, Бруклин. Август, 2019
Трой Рэймонд был готов связать с армией свою жизнь, но отдал ей всего лишь семь лет. И этого времени хватило, чтобы он проникся некоторыми армейскими суевериями и потерял свободу. Проснувшись от кошмара, который он пережил в Ираке десять лет назад, Трой еще долго восстанавливал дыхание, смотря на потолок.
Тело взмокло. Ноги потеряли чувствительность. Перед глазами все еще было пламя, которое он так и не мог забыть. Но самым неприятным было осознание, что этот кошмар – предвестник плохих новостей.
Глупо.
Иррационально.
Но факт оставался фактом. Каждый раз, когда ему снилось, как он подыхал в Ираке, позже приходили плохие новости. Или задания, которые он не очень хотел выполнять.
Часы показывали половину пятого утра. Трой хмыкнул и уже даже не пытался заснуть снова. Знал – не получится. Он осторожно согнул правую ногу в колене, затем левую, ожидая, пока к ним вернется чувствительность.
Трой сел, продолжая смотреть на вытянутые ноги, пошевелил пальцами. Начал постепенно их ощущать, но все равно потянулся на тумбочку за аптечкой. Шприцы, пара ампул. С каждой неделей его запасы уменьшались, и тянуть с визитом на поклон к Лоуренсу больше было нельзя.
Джеримая. Мать. Его. Лоуренс.
Наверное, не было больше на планете человека, которого Трой одновременно хотел благодарить и избить до полусмерти.
Трой вскрыл ампулу, набрал содержимое в шприц. Почти за десять лет он выточил этот навык до автоматизма.
Стоило сыворотке попасть в организм, как все тело будто бы вспыхнуло. Трой запихнул в рот кусок одеяла и зарычал, ощущая агонию в теле. Ему казалось, что каждая его кость ломается на сотни кусочков. Что он выгибается в такие моменты, как одержимый демоном человек в каком-нибудь фильме.
