Кому могло прийти в голову поселиться в лесу? Полтора часа
дороги в один конец, чтобы доставить три коробки пиццы, которые
успели за это время остыть. И это еще из точки на окраине города!
Жесть, одним словом, но отказаться не смогла. Мой первый день
подработки и плюс клиент сам понял, что к нему добраться не ближний
свет, и при заказе сказал, что хорошо заплатит. Сумму он назвал
приличную, и ее мне хватит на две недели аренды квартиры.
За доставку деньги скинул сразу, пообещал чаевые и позвонил,
чтобы рассказать, как добраться и не пропустить съезд с шоссе.
— В любом случае, не потеряешься, ведь я буду ждать, и лес
приведет тебя.
Голос приятный, мягкий, и он бы мог быть хорошим чтецом для
аудиокниг, на которые я подсела в последние месяцы. Лишь когда он
сбросил звонок, я поняла, что услышала от него нечто странное, но я
отмахнулась от подозрений.
— Так, пеперони, с ананасом и третья с грибами и прошутто, —
менеджер в желто-красной форме и смешной кепке вручает мне горячие
коробки и фыркает, — что за извращенцы любят пиццу с ананасами?
— Без понятия, — пожимаю плечами.
Я чуть не проскакиваю съезд, потому что за кустами, стеной
стволов и в ранних сумерках его легко не заметить, но меня будто
чутье заставляет притормозить и оглядеться. Машина подозрительно
дребезжит на грунтовой дороге и поскрипывает на выбоинах, и я
мысленно делаю пометку, что надо ее на техосмотр отправить. Она у
меня старенькая и приходится постоянно что-то да чинить.
Я люблю природу, но сейчас мне жутковато. Если и выезжать в лес,
то в светлое время суток и желательно в солнечную погоду, а то от
вечерней темноты, которая неохотно отступает от тусклых фар, как-то
неуютно. Притормаживаю, когда слышу волчий вой, и опускаю стекло.
Всматриваюсь в черные тени и кусты, но воцаряется пугающая тишина.
Ни звука, будто время остановилось.
— Надо развернуться и уехать, — шепчу я. — Я видела много
ужастиков, которые начинались именно так.
Но я не могу оставить заказчика без пиццы. Он же меня ждет и
голодный, наверное, сидит. Поднимаю стекло, и опять раздается вой.
Требовательный и недовольный.
— Так. Теперь мне точно не показалось, — я вновь опускаю стекло
и подозрительно щурюсь в темноту. Ничего не видно. — Я тебя
слышала. Это не галлюцинации.
Мне кажется, что тишина и мрак сгущается вокруг машины, и я в
импульсивном порыве испуга сама вою, чтобы развеять жуткое
безмолвие. И мне отвечают. Как-то насмешливо и высокомерно, будто
обвиняют в том, что не умею я выть и хватит прохлаждаться. Пиццу
вези, сучка.
— Ну и ладно, — обиженно поднимаю стекло и жму на педаль газа. —
Тоже мне мастер воя.
Вернусь домой только к ночи. В следующий раз я откажусь от
подобного заказа и буду курсировать только в пределах города. И,
вообще, мог и сам себе пиццу испечь, а не заказывать. Никакой
совести. Меня уже не радуют полученные деньги за доставку и
возможные щедрые чаевые. Я хочу домой.
Вскрикиваю и резко торможу, когда перед машиной пробегает то ли
косуля, то ли олень. Сердце ухает в пятки, подпрыгивает к горлу, и
я медленно сглатываю. Возможно, я после этого заказа и уволюсь. Ну
его. Я какая-то нервная. Опять вой. Сердитый и нетерпеливый.
— Лучше бы оленей жрал, — сжимаю пальцы на баранке руля. — Или
кабанов.
К чему моя претензия? Я ведь пиццу везу не дикому зверю.
Закидываю в рот мятный леденец и нервно его рассасываю, но страх не
отступает. Вдруг меня ждет в лесной хижине маньяк?
Опять слышу приглушенный вой. Нет, глупости. У маньяка не может
быть такого приятного голоса. Просто чудак, который устал от суеты
и шума города и решил уединиться, но для полного счастья ему не
хватило пиццы с ананасами. Ага, вот тебе и минусы жизни вдали от
цивилизации.
