Глава первая: Сингулярность невезения
Дождь стучал по жестяной крыше институтского гаража с таким упорством, будто собирался пробурить в ней дыру. Он начался еще днем, серым и невыразительным, а теперь, глубокой ночью, превратился в сплошную водяную стену, за которой угадывались лишь смутные силуэты фонарей и раскисших берез. Внутри гаража, больше похожего на сарай, пахло озоном, машинным маслом и старыми книгами. И еще – напряжением. Таким густым, что его, казалось, можно было резать ножом, которым Сергей Петрович безуспешно пытался вскрыть банку с болтами.
Сергей Петрович Королёв, не родственник, а просто однофамилец великого конструктора, был мужчиной лет пятидесяти с хвостиком. Его седеющие волосы стояли дыбом, как после электрического разряда, что было вполне правдоподобно. На нем были старые защитные штаны и свитер с выгоревшим оленем, подарок жены на какой-то давний юбилей. Он тяжело вздохнул, отложил нож и протер очки краем свитера.
– Нет, – произнес он тихо, обращаясь не столько к своему молодому коллеге, сколько к вселенной в целом. – Так не пойдет. Частота стабилизируется, но флуктуации нарастают. Это как пытаться удержать в руках жидкий дым.
– Сергей Петрович, может, хватит на сегодня? – из-под груды проводов и паяльников раздался молодой голос. – Уже второй час ночи. Мне еще на электричке добираться до Москвы.
Из-за стола, заваленного схемами и осциллографом, поднялась голова с взъерошенными темными волосами. Это был Алексей Воронов, аспирант Сергея Петровича. Парень лет двадцати пяти, с умными, уставшими глазами и постоянной легкой ухмылкой, которая, как казалось Сергею Петровичу, появлялась всякий раз, когда речь заходила о фундаментальных законах мироздания.
– Электричка? – Сергей Петрович фыркнул. – Лёш, ты сейчас в двадцати сантиметрах от того, чтобы послать электричку куда подальше. В прошлое. Или будущее. Мы на пороге, я чувствую!
– Мы на пороге нервного срыва, – парировал Алексей, потягиваясь. – И гипертонического криза у вас. Смотрите, какое у вас давление.
– Мое давление – это моя личная квантовая система, не твоя забота. Смотри лучше на спектр. Видишь этот пик? Это не шум. Это… эхо.
Алексей лениво подошел к монитору. На экране среди хаотичных помех действительно проступала слабая, но стабильная гармоника. Что-то вроде ровного гудения на фоне грохота.
– Эхо от чего? – скептически спросил он.
– От того, что еще не произошло. Или уже произошло. Теория Черноброва о временных резонансах…
– Сергей Петрович, Чернобров – это прекрасно, но давайте на чистоту. Мы получили грант на исследование аномальных электромагнитных полей вблизи высоковольтных линий. Мы должны были измерить помехи для сотовой связи. А мы… – Алексей обвел рукой пространство гаража.
А пространство это и впрямь было достойно внимания. Посредине, на месте, где когда-то стоял старенький «Москвич» Сергея Петровича, теперь возвышалась конструкция, напоминающая то ли скульптуру авангардиста, то ли хлам после взрыва на заводе цветных металлов. Основанием служил мощный электромагнит, снятый со списанного томографа. Его опоясывали катушки из сверхпроводящего провода, добытого с риском для жизни и репутации в соседнем НИИ. Внутри катушек зияла пустота – сфера диаметром около метра. К конструкции тянулись десятки проводов, соединяя ее с блоком питания, компьютерами и какой-то допотопной радиолампой, гордо именуемой Сергеем Петровичем «стабилизатором потока».
Это и была «машина». Вернее, экспериментальная установка для генерации локальных пространственно-временных возмущений. Так она называлась в отчете для грантодателей. Для себя они называли ее «Троицкий вариант» – в честь города, где все это варилось, и в честь знаменитой теоремы о невозможности стабильного времяпрепровождения в прошлом без парадоксов.
