Сквозь окружающий шум до меня доносится голос подруги:
— Нет, ты не понимаешь! — надсадно орёт Аська, пытаясь
перекричать музыку, и для пущей убедительности, чтобы до меня,
тупицы, наконец-то дошло, лупит кулаком по столу. Удар выходит
внушительный, и приложи Ася ещё хоть немного усилий, стол пал бы
смертью храбрых.
Я бы не удивилась, честное слово, потому что всем, кто хоть раз
сталкивался с Асей известно, на что способна моя подруга, если её
чёрт под руку толкает. Сегодня, по всей видимости, её обступило
целое полчище рогатых провокаторов. А ведь вечер так хорошо
начинался…
Сегодня был последний рабочий день перед долгожданным отпуском,
за право пойти в который пришлось чуть ли не вступить в рукопашный
бой с начальством. Но не мытьём, так катаньем, положенное по закону
вырвала, чему радовалась, словно ребёнок. Вот и согласилась, явно
не от большого ума, пойти сегодня с Асей в ресторан. Лучше бы спать
домой поехала, как собиралась изначально, чем терпеть болтовню
пьяной Аськи и перепады и так не самого стабильного настроения
лучшей подруги.
— Что именно я не понимаю? — смотрю на Асю, замечая, как
алкоголь разжёг костёр румянца на её обычно бледных щеках.
— Ни-че-го! Абсолютно! И почему ты такая непонятливая?
Аська бросает в мою сторону убийственный взгляд и поднимает
вверх руку. Меня, что ли, треснуть по башке хочет? А, нет,
официанта зовёт.
— Ася, тебе уже достаточно, — пытаюсь убедить подругу завязать с
этим алкогольным трипом и отправиться по домам. — Мы скоро под
столом уже валяться будем. За себя не скажу, а ты так точно
свалишься. Остановись, умоляю.
Поздно. Официант, чья услужливость лишь прогрессирует с каждой
новой заказанной нами бутылкой, бежит к столику, роняя тапки и
пломбы из зубов. И как с таким сервисом не наклюкаться? Хорошо ещё,
что из нас двоих именно у меня, обычно, хватает мозгов не
заливаться по самые брови. Да и должен же кто-то оставаться в
трезвом уме, правильно?
— Чего ещё желаете? — Стоит, красавец, чуть склонив голову в
вежливом поклоне и вооружившись карандашом. Ждёт, видимо, на что
ещё хватит фантазии моей неуёмной подруги. — Или повторить
предыдущий заказ?
Так и хочется рявкнуть на него, чтобы проваливал, сгрести
подруженцию в охапку и выволочь на свежий воздух, но знаю, что
будет только хуже: Ася вырвется и разнесёт весь ресторан к чёртовой
бабушке. Вовек потом не расплатимся за причинённый материальный
ущерб, а полы в счёт отработки мыть до самой пенсии хочется меньше
всего.
Тем временем глаза официанта горят алчным огнём, весь аж
трясётся в предвкушении солидных чаевых. А я тяжело вздыхаю и
подпираю подбородок рукой, потому что отлично знаю: если Ася вошла
в раж, её не остановить. Бесполезно взывать к её совести, приводить
доводы рассудка и уговаривать: она всегда будет делать только то,
что сама хочет. Особенно, если пьяна.
А сейчас она пьяна почти что мертвецки.
— Я всё равно это сделаю! — заявляет, когда официант скрывается
из вида. — И ты меня не отговоришь. Даже не пытайся, не выйдет!
— Да тебя Саша из дома выгонит, — хмыкаю, глядя как забегали
Аськины глазки при упоминании имени её дражайшего супруга. —
Выгонит! Дошло? Возражения будут? Нет. Но, если хочешь жить на
улице, вперёд и с песней.
Ася закусывает губу, а от досады у неё даже уши алеют. Терпеть
не может, когда кто-то оказывается прав. Как я сейчас,
например.
— Ничего, обойдётся, — заверяет, скорее, саму себя. — Не
разводиться же из-за того, что жена татуировку себе сделала?
— Ну, нормальные люди из-за этого, конечно, не разводятся, но
твой Саша... — смотрю на неё с выражением и для бо́льшего эффекта
кручу пальцем у виска.
Ася щурится, но через секунду заливисто смеётся. Из-за выпитого
в течение прошедших пары часов, что сидим в этом ресторанчике, смех
её вскорости становится похож на бульканье умирающей лошади. Ну,
той, которую легче пристрелить, чем вылечить.
