- И ты не боишься оставлять с ней
Мэгги? – вполголоса спросила Люси, глядя на Свету, которая сидела у
окна в качалке с дочкой на руках.
За два с лишним года в Англии она
привыкла к этому имени. Люси, графиня Скайворт. Странное существо
Lyudmila Dunner из российского загранпаспорта – это словно совсем
другой человек. Люська – так звала ее только Светка. Звала… Будет
ли еще когда-нибудь звать?
Больше двух месяцев, с того самого
дня, когда родилась Мэгги, Света не разговаривала ни с кем. Вообще
ни с кем. Да что там не разговаривала – не реагировала ни на кого,
кроме Мэгги. Что с ней случилось, не мог сказать ни один врач. Она
словно укрылась в неприступной крепости, подняла мосты и заперла
ворота.
Люси вспомнила, как Света пришла
навестить ее в клинику на следующий день после рождения Юджина.
Веселая, красивая, с огромным животом. Поставила в воду цветы,
привязала к детской кроватке яркий воздушный шар. Взяла ребенка на
руки, но тут же охнула и отдала обратно: «Ладно, виконт, кажется,
пора идти за твоей невестой».
Рожала Света долго и тяжело, почти
сутки. А потом пришел измученный Тони и сказал им с Питером, что у
них здоровенькая девочка, а вот со Светой… что-то не так.
Все было хорошо, Мэгги родилась, ему
дали перерезать пуповину, положили девочку Свете на живот. Она была
такая счастливая, до слез. А потом потеряла сознание. И когда
пришла в себя… В общем, не пришла. Так и осталась где-то – кто
знает где?
Ее тщательно обследовали, исключили
какую-либо органику. Реактивный психоз, послеродовое психическое
расстройство – все это было под большим вопросом, потому что
происходящее со Светой не вписывалось ни в одну клиническую
картину.
- Мне сказали, что это может пройти
в любой момент, а может не пройти никогда, - вздохнул Тони,
поставив чашку на стол. – Насчет Мэгги… Нет, Люси, не боюсь. Мне
кажется, Мэгги – единственное, что ее связывает с этим миром.
Они пили чай в гостиной в доме
Каттнеров. Питер и Тони на диване перед маленьким столиком, Люси у
камина с Юджином на руках. Света сидела к ним спиной, поодаль.
Кресло слегка покачивалось, но сама она была неподвижна. Казалось,
в качалке сидит манекен.
- Интересно, она нас слышит? –
спросил Питер.
- Не знаю, - пожал плечами Тони. –
Но даже если и слышит… думаю, ей все равно. Что я только не делал,
когда привез их домой. И разговаривал с ней, и обнимал-целовал, и
кричал. Однажды чуть не ударил от отчаяния, но сдержался. Ноль. Она
даже на меня не посмотрела ни разу. Все куда-то мимо.
- А может, попробовать?.. – неловко
предложила Люси. – Ну, это самое… Все-таки два месяца прошло, уже
можно.
- Спасибо, я понял, - горько
усмехнулся Тони. – Я целовал резиновую куклу. Она даже не
шевельнулась. Почему ты думаешь, что в постели будет по-другому? Ну
да, сопротивляться не станет. Но кем я потом буду себя
чувствовать?
- М-да… - пробормотала Люси. –
Извини. Ты прав.
Она посмотрела на Тони, испытывая
такую острую жалость, что защипало в носу. Он всегда выглядел
моложе своего возраста, но за эти два месяца постарел лет на пять.
В уголках глаз и у рта прорезались морщины, на висках поблескивала
седина, пальцы нервно подрагивали.
- Она ничем не навредит Мэгги, -
Тони взял со стола чашку, но пить не стал. – Все делает, как
идеальная мать. Кормит, переодевает, купает. В общем, все. Ты
знаешь. Держит на руках, гладит, целует, смотрит на нее. Они с ней
смотрят друг на друга – как будто разговаривают. Мне даже жутко
становится. Чувствую себя лишним. Хотя Мэгги меня узнает,
улыбается, - его лицо немного посветлело, наверно, первый раз с тех
пор, как Питер и Люси вошли в дом.
- А сама она что? Выглядит неплохо,
вроде, - Питер посмотрел на аккуратно причесанные волосы Светы,
красивое домашнее платье.
