Звонок в дверь отвлек меня от чтения замечательного романа
Джонатана Кэролла. Бабули с дедулей нет дома, они на месяц уехали к
школьной подруге ба в Смоленск, вспоминать молодость, как
выразилась ба, и бегать по магазинам, ворчливо добавил дед, поэтому
дверь придется открывать мне. Понадеявшись, что непрошеные гости
решат, что дома никого нет и уйдут, я замерла.
Звонок повторился вновь, на этот раз намного дольше и, как мне
показалось, уже немножко возмущенно. Я героически делала вид, что
меня нет до тех пор, пока за дверью не раздалось:
- Открывай, Пятачок, Винни-Пух пришел!
Дима.
Тихо вздохнув, я поплелась открывать дверь. Дима ворвался в
квартиру, словно ураган. Чмокнув меня в нос и бросив «Салют,
Пятачок!» друг умчался на кухню, где тут же начал греметь
тарелками. Закрыв дверь, я пошла за ним.
С Димой мы познакомились два года назад. Это было осенью, в
конце октября, я как раз собиралась перейти дорогу, возвращаясь с
университета, когда мимо на огромной скорости пролетел красный
спортивный автомобиль, щедро окатив мою скромную персону. На мою
осеннюю куртку нежно-бежевого цвета было страшно смотреть – она вся
оказалась покрыта серыми пятнами и теперь годилась разве что для
мытья полов.
На тот момент эта куртка была единственной приличной в моем
скудном гардеробе. У бабули с дедом, вырастивших меня после смерти
моих родителей, не было особых средств, и жили мы на крохотную
пенсию, что государство выплачивало им каждый месяц, и на те
скромные суммы, что мне удавалось добыть, подрабатывая репетитором
английского, благо, мое знание языка это позволяло. На прошлой
неделе у деда был день рождения, и все заработанные мной деньги
ушли на покупку картины, которую мой старик заприметил еще полгода
назад, но не имел возможности купить. Мне не было жаль денег –
получив подарок, дед радовался, словно ребенок.
Прекрасно понимая, что средств на приобретение новой верхней
одежды в ближайшее время у меня не предвидится, я заревела, пытаясь
носовым платком оттереть самое большое пятно с куртки и размазывая
грязь еще больше, на потеху немногочисленным прохожим. Погрузившись
в это нелегкое дело, я не слышала, как остановился автомобиль,
окативший меня, и как из него выскочил водитель, поэтому когда над
ухом внезапно раздался чей-то голос, я вздрогнула.
- Эмм, слушай, извини, - я обернулась на говорившего. Передо
мной стоял молодой человек лет двадцати и виновато улыбался. – Я
просто тебя не заметил…
- Ничего, - тихо ответила я, вытирая слезы, – сама виновата,
задумалась…
- Мир? – нерешительно спросил он.
- Мир, - слабо улыбнулась я.
Слово за слово – и мы разговорились. Полчаса спустя мы уже
сидели в ближайшем кафе и болтали, словно лучшие друзья. Парень
представился Дмитрием Титовым, сыном того самого Титова – владельца
заводов, газет, пароходов и многого другого, о чем налоговой знать
было совсем не обязательно. Дима был младшим сыном олигарха и, как
шутил он сам – паршивой овцой в семье. Его старший брат Виктор был
примером для подражания: аккуратный, серьезный, ответственный.
Титов-отец возлагал на него большие надежды, в то время как младший
все больше и больше отбивался от рук.
Дима любил жизнь во всех ее проявлениях: если автомобиль – то
самый дорогой, девушка – самая красивая, враг – до самого гроба.
Титов не любил размеренности и спокойствия, не признавал
авторитетов, ненавидел пребывание в четырех стенах, и на втором
курсе был отчислен из элитного вуза за «потерю связи с
университетом», не спасли даже деньги и положение отца. Впрочем, на
унылое серое заведение Диме было плевать - все двери мира были
открыты перед ним, и Титов не заставил себя ждать.
Расстались мы уже лучшими друзьями. Дима отвез меня в один самых
дорогих салонов одежды и, не обращая внимания на мой тихий ужас,
выбрал мне самое дорогое пальто. Взглянув на ценник, я попыталась
вернуть вещь на место, но Титов недрогнувшей рукой оплатил покупку
и любезно довез до дома, уже тогда придумав мне забавное
прозвище.
