Если бы он только не сказал тех слов…
Олег смотрел на заплаканное лицо Максима. Им было двенадцать. Он снова и снова пытался стереть из памяти тот майский день 1999 года, но воспоминания не уходили. Его мысли неизменно возвращались к заброшенному карьеру, где все пошло не так.
– Она мне нравится больше! – Максим сжал кулаки. – И я ей нравлюсь, а не ты! Катя сама мне это сказала!
Олег стоял на краю обрыва. Его сердце разрывалось от обиды и ревности. Катя Рыжова, из соседнего класса, была его первой любовью. На школьной дискотеке она улыбнулась и даже танцевала с ним медленный танец под «Руки вверх».
«Сейчас я скажу что-то другое», – думал тридцатипятилетний Олег, наблюдая за той сценой из прошлого как за фильмом, который можно переиграть. Он представлял, как разворачивается и уходит, но вместо этого выкрикнул:
– Лучше бы ты исчез! – крикнул он двенадцатилетнему себе и развернулся к лесу.
Нет, не так…
Олег мысленно вернулся назад, поставил себя на то же место и попытался вложить в рот своего детского двойника другие слова:
– Ладно, Макс. Ну нравишься ты ей. Мы же не будем ссориться из-за девчонок…
Да, вот так. И тогда мы пошли бы домой вместе. И Максим не полез бы доказывать, какой он смелый…
Но память была неумолима. Реальность прошлого протыкала его фантазии, как острый нож.
Двенадцатилетний Олег шел прочь от карьера, не оглядываясь, хотя за спиной раздавался голос Максима:
– Олег! Ну не злись! Олег, вернись!
Я должен был обернуться. Я должен был…
– А ну пошёл ты! – крикнул маленький Олег через плечо. – И к своей Катьке иди! Мне до фени!
Это были последние слова, которые он сказал своему лучшему другу.
Если бы я знал, что он прыгнет…
Но взрослый Олег знал – Максим прыгнул именно потому, что остался один. Чтобы потом прибежать к нему и сказать: "Видел, какой я смелый? Прыгнул с самого высокого места! А ты бы не смог!"
Только не смог рассказать.
Карьер был глубокий – метров двадцать. Вода мутная, еще холодная в мае. Максим, видимо, ударился о что-то под водой. Может быть, о затопленную корягу, а может, о бетонные блоки, которые когда-то сбрасывали туда рабочие. Его нашли спасатели, но поздно…
Я убил его, – думал Олег каждую ночь на протяжении двадцати трех лет. – Своими словами. Своей злостью. Тем, что ушел.
Воспоминания исчезли, словно дым. Олег открыл глаза и увидел себя в привычном кресле перед компьютером. За окном его квартиры в центре Петербурга была глубокая ночь. Электронные часы показывали 3:12.
Он не помнил, как оказался здесь. Просто проснулся от очередного кошмара и машинально пришел к единственному месту, где находил утешение.
Олег включил компьютер, дождался, пока система загрузится, и открыл чат. На экране появился аватар Максима – улыбающийся двенадцатилетний мальчишка с вихрастыми светлыми волосами и озорными глазами. Это была фотография из школьного альбома, которую Олег отсканировал два года назад.
Курсор мигал в строке ввода, ожидая слов. Олег смотрел на него, пытаясь подобрать нужные фразы. Он создал эту программу, вложив в нее все свои знания об искусственном интеллекте, нейронных сетях и машинном обучении. Полгода упорной работы, тысячи строк кода. Теперь перед ним была цифровая копия умершего друга, способная ответить так, как это сделал бы настоящий Максим.
В три часа ночи, после очередного кошмара, Олег не ждал ответа. Ему нужно было сказать то, что он упустил двадцать три года назад. Пальцы медленно набрали сообщение: «Прости меня, друг. Я все исправлю». Нажав Enter, он откинулся в кресле. Мгновенно пришел ответ – алгоритм проанализировал его слова и выбрал подходящую реакцию:
Максим: Старик, ты ни в чем не виноват. Сколько раз тебе повторять?
