Посвящаю той, с кем каждая минута проведённая вместе пролетает незаметно, а в разлуке ощущается как вечность.
Посвящаю моей любимой булочке. Я люблю тебя, Д.
27.04.24
“Тебе не знать всей истории другого, как и ему не знать твоей. Относись с пониманием к тем, кто тебя окружает, – ведь каждый несёт груз, невидимый для других”
Вдохновлено общей мудростью:
Уразбаев А.
ГЛАВА I
Огонь и Цепи
Сны её были отрывочными: игла в чьей-то руке, звёздное небо, толпа людей, мерцающий свет лампы… Она словно ехала по кочкам – кадры сменялись, и глаза каждый раз закрывались сами собой.
Девушка внезапно очнулась. Холодный пот стекал по её коже, а в груди яростно колотилось. За окном бушевала гроза. Раскаты грома сотрясали воздух, оглушая до звона в ушах. Непроглядная темнота окутывала всё вокруг, поглощая даже слабые намёки на очертания. Её тело неустанно металось в пустоте, словно марионетка, обречённая на хаотичные движения. Где-то сверху раздавались глухие мужские крики. Внезапный толчок бросил её в глубину темноты, и она с силой ударилась головой о холодные железные прутья. Боль ослепила на мгновение, а затем следовала тьма.
На утро она очнулась снова. Запёкшаяся кровь тянулась полосами от носа и липла к волосам на макушке. Мир вернулся к ней в зыбком полусвете, дрожащий и чужой. Взору девушки открылась маленькая клетка в которой она находилась. Тусклая картина. На потолке шаталась лампа. Вокруг неё в танце бились пару мух за теплое место, создавая надоедливое жужжание. Деревянный пол поскрипывал в каждом квадратном метре. По тому как её медленно качало вверх-вниз она поняла, что находится на корабле.
«Не хочу больше тебя видеть!…», – эта фраза тихо блуждала в её сознании. Она почувствовала резкую боль в области предплечья. Там была красная маленькая точка. Голова болела в корнях волос, и передвигаться было больно. На ней была желтоватая туника с короткими, не доходящими до локтя рукавами – вся потрепанная и грязная. Волосы местами оборваны и под ногтям грязь. Когда она шагнула послышался глухой звон цепей под ногами. В комнатушке два на два метра ей оставалось только ждать.
Вдруг, кто-то открыл дверь. Лучи солнечного света разбавили тусклость этого места, что освещала лишь старая лампа на потолке. Тихо вниз по лестнице спустился человек – женщина, чье имя Альма Ферос. Она высокая, с темными волосами, заплетёнными в тугую косу. Лицо жёсткое, с тонкими чертами, подчеркивающими скрытую агрессию. Глаза холодные и оценивающие. На ней тёмная кожаная куртка со штанами из плотной ткани, прочная и удобная, но с элементами, подчеркивающими её статус: золотые украшения, бронзовые застежки, высокие сапоги. Её руки покрыты легкими шрамами и синими жилками. Голос Альмы груб и строг. Без пустословий Альма подошла к клетке что была напротив клетки девушки.
– Ты.
В ответ молчание.
– Да, ты, лысый. Идёшь со мной. Живо.
Из той клетки, в которую она смотрела, вышел мужчина лет сорока – весь в глубоких шрамах на спине. Он был низкий и полный. Мужчина еле передвигался. Взгляд его был опущен. Прозвучали пару уверенных шагов, звон цепей, скрип от деревянных ступенек, затем вновь скрип двери. Девушка не могла наблюдать за тем как они выходят. Обзор её был ограничен. Лишь по звукам она понимала что происходит.
– Сальвий… – вздохнул мужчина по соседству слева. – Я знал что его скоро не станет. Он был слаб, – звучал он сожалеюще.
– Не говори так. Он был моим другом, хоть и недолго, – прозвучал другой мужской голос с камеры рядом с девушкой. – Он мне нравился. Он часто составлял мне компанию. Конечно, я и сам понимаю что больше его тут держать не могут. То был его четвертый рынок, где его опять не купили.
