— Здравствуйте! Курьера
вызывали?
Звонкий девичий голос заставил Алана
оторваться от журнала и поднять глаза.
Тихая музыка. Тёмный интерьер.
Мягкая подсветка витрин. Ему здесь нравилось, в этом элитном салоне
женского белья. Напоминало его жизнь. Красивую, дорогую, спокойную.
Безупречную.
Он стоял, прислонившись плечом к
выступу стены у примерочной кабинки и листал новый каталог, когда
девчонка из курьерской службы ворвалась в сонную кондиционированную
прохладу и пронеслась по залу к столу администратора. Теперь она
озиралась, разглядывая развешенные по стенам комплекты из
нежнейшего кружева, кожи и тонких цепочек, косилась на плётки в
большой прозрачной вазе и явно торопилась.
Красная рубашка поло. Жёлтая
бейсболка. Тощий блондинистый хвостик в разрезе кепки на затылке.
Не девушка, а сигнальная ракета. Интересно сколько ей?
Её машинка, маленькая, куцая, и
похожая на серебристую букашку, с логотипом курьерской службы на
двери, стояла на улице за чёрным тонированными стеклом бутика.
Раз водит машину, то не меньше
восемнадцати, справедливо заметил Алан. А кажется
шестнадцатилетней. Худющая, взволнованная, вспотевшая. С
выбившимися из-под кепки светлыми прядями волос. С острыми локтями
и коленками. С кожей словно фарфоровой и до прозрачности бледной.
Да и вся девушка казалась какой-то неестественно хрупкой,
длинноногой и неловкой.
Алан разглядывал её с любопытством
стороннего наблюдателя как комара, бьющегося в стекло. Или
щенка-подростка, нескладного, настырного и бестолкового. Настолько
в ленивой неге, роскоши, интимном полумраке салона она казалась
чуждой. Суетливой, беспокойной, шумной. Лишней.
— Проверьте, пожалуйста, данные
Адрес. Телефон, — звенел её голос в диссонанс с нежной романтичной
мелодией, что мурлыкала из скрытых под потолком динамиков.
Алан не любил блондинок. Особенно
вот таких, болезненно белокожих, бледных, анемичных. А эта была
просто ходячая анемия. Он знал, что забудет о ней, едва за девушкой
закроется дверь. Но что-то было в ней цепляющее, а в её юности —
заразное. Энергия, незамутненность, напор. Будущность. Что-то
такое, что в свои сорок Алан давно забыл. Или утратил.
Годам к тридцати он сформулировал
для себя ряд жизненных правил и неукоснительно следовал им.
Никогда не отступать от цели и
принятого решения.
Никогда не объяснять никому своих
поступков и не оправдываться.
Никаких девственниц и чужих жён.
Все его женщины были темноволосые,
искушённые и свободные.
Зачем он об этом подумал? Ведь уже
больше пяти лет был счастливо женат.
И словно ответом на его вопрос
острые коготки впились Алану в руку и затянули за шторку.
— Тебе не кажется, что для всего
этого я уже слишком стара? — вздохнула его женщина, крутясь перед
зеркалом. Её идеальное тело, словно тонкой паутиной опутанное
тесьмой белья выглядело безукоризненно.
— Кира, — выдохнул Алан, чувствуя,
как по телу вниз прошлась волна горячего желания. — Тебе
двадцать девять.
— Мне почти тридцать. Я вот-вот
разменяю четвёртый десяток.
— Ты совершенна.
Он провёл пальцами по тонким
коротким шрамам на её плече, белеющим на смуглой коже. Прижался к
ним губами.
Как же он её любил. Эту потрясающую
женщину, благодаря которой его существование обрело смысл, вкус,
краски. Женщину, что сделала его невыносимую жизнь прекрасной и
заставила принять себя таким, как он есть.
Сноб, циник, социофоб, замкнутый,
отстранённый интроверт, не желающий следовать ничьим правилам,
кроме своих, таким он был до встречи с ней. Таким он и остался. Но
она делала его лучше. Вдохновляла продолжать исследования. Моталась
с ним по миру, где Алан Арье, гематолог с мировым именем, благодаря
ей, читал лекции студентам, выступал с докладами перед коллегами и
проводил конференции.
