Разве можно перепутать роды с чем то еще? Нет!
Я точно рожаю!
— А-а-а! — мой натужный крик очень громко раздавался в зимнем
лесу. — Делл, давай, еще! — кричала я, но почему-то не своим
голосом.
Какого хрена я во сне испытываю настоящую родовую боль?
Еще несколько яростных и болезненных потуг, и я смогла это
сделать — родить крепкого мальчонку.
Откуда я знаю, что это мальчик?..
Я ведь даже его еще не вижу…
Над нами стоял пар, мне не хватало воздуха, и я хватала его
ртом. Мокрая от пота, в каком-то странном средневековом платье… Это
я мельком рассмотрела, начиная садиться, ведь сон — сном, а
пуповину надо обрезать…
На моем поясе были обнаружены ножны, я вытащила нож, положила
его рядом, на меховой плащ, на котором мы и лежали. Малыш молчал,
сжав кулачки, и даже не дрожал. Да и мне, в общем-то, не было
холодно… Что было вполне странно, ведь вокруг — зима.
Нас еще связывала пуповина, и я, недолго думая, обрезала ее,
завязывая узелком, чтобы предупредить кровотечение. Но этого не
произошло, потому что малыш словно ждал, когда получит некую
свободу, тут же стал волчонком. Сначала его заволокло туманом, а
потом, когда тот рассеялся, на моем подоле лежал крошечный
щенок.
Я так и осталась сидеть, таращась на это. А когда он запищал, я
испуганно схватила его и прижала к себе…
Он завозился, трясясь, но потом притих.
Что за бред сейчас происходит?..
И кто такая эта Делл?..
Мне пришлось снять и закопать в снег мокрую нижнюю юбку: от
мороза она стояла колом. И еще одна юбка пошла на полоски ткани,
чтобы прикрыть бедра, так как нижнего белья я не обнаружила. Еще
одну часть я использовала как слинг для щенка… сыном язык пока не
поворачивался его называть.
Какая-то дикость происходит, я только что родила, в лесу, сама
обрезала пуповину…
А еще, у меня в плече торчала стрела… И боли я практически не
ощущала, стрела мне просто мешала. Поэтому, обломив хвост из
перьев, вытолкнула её наружу, и замотала кровоточащую рану
остатками ткани.
Учитывая, что вокруг надвигался вечер, я все же решилась пойти
на поиски жилья. Попытки найти хоть какие-то мои следы, чтобы пойти
обратно по ним, не увенчались успехом. Рядом был только темный
круг, оплавивший снег в лед.
Я решила идти просто по просеке, что виднелась невдалеке. Снег
был рыхлым, и я утопала в нем почти по колено, пока не вышла на
небольшую звериную тропу.
Брела, и пыталась понять. Что, все же, происходит?
Чем дальше шла, тем больше осознавала: не очень-то сильно это
похоже на сон. Слишком реалистичен он, что ли…
Конечно же, я читала книги про попаданок, смотрела фильмы. Но
причем тут я?
Там, для того чтобы попасть в другой мир, надо куда-то шагнуть,
умереть, что-то для этого сделать по крайней мере.
Я была дома! Пила чай на кухне, с пирогом, который только что
испекла. Подавилась им, что ли?..
На мысли о еде желудок взвыл… А у меня даже сумки не было, в
которой чудесным образом могло оказаться все полезное…
По какому-то наитию, я все еще шла по звериной тропинке, хотя
уже вовсю светила огромная луна, повисшая в небе прямо над лесом.
Адреналин от родов уже схлынул, и ноги уже почти не слушались, и я
шла только из чистого упрямства. Да и, в общем-то, просто сесть
было некуда: вокруг был снег, и снег, снова снег. Мороз явно
крепчал, потому что трещали ветки, и лес звенел этими звуками, не
было слышно хоть каких-то «живых» звуков, животных или птиц.
Рану я все же начала чувствовать, она явно сочилась кровью, и
стала дергать и болеть. Было странное ощущение, что тело постепенно
становиться моим, и поэтому я начала его полностью ощущать. Малыш,
укутанный в меховой плащ, молчал, что было странно, хотя он иногда
тыкался носом мне в руки, словно что-то проверял. Убеждался, что я
рядом?..
