- А говорят, он старый, - Баженка
накручивала на палец конец косы, то и дело привставая на носочки,
словно надеясь что-то разглядеть на дороге. – И кривой, говорят. И
горбатый.
Василина только вздохнула тяжело.
Даже если так, выбора у нее все равно нет.
- Будешь болтать, тебе такого же
найдем, - буркнула она.
- А мне-то за что? – Баженка даже на
месте подпрыгнула, развернулась к княжне. В глазах разом сверкнули
возмущение и ужас. – Небесная матерь! Что я сделала-то? Мне не
надо!
Василина подняла бровь, изображая
полнейшее удивление.
И Баженка смутилась, губу
закусила.
- Ох, - дернула себя за косу. –
Прости, княжна.
Василина, между прочим, тоже ничего
плохого не сделала. Но если ей действительно подсунут такое
чудовище, то сделает обязательно, терпеть не станет. Этот жених
ведь не в наказание ей послан, а как раз наоборот. Он, говорят,
приближенный царя, но не из родовитых, а то и вовсе из простых,
потому что толком ничего не известно. Но сам всегда верно служил
царю, за что царь решил отблагодарить. А у Василины… так вышло, что
отец и братья погибли. Один брат в поход ушел и не вернулся, второй
– здесь, в лесу… Отец прошлой зимой в горячке слег и не встал
больше. А больше никого и нет.
Поэтому государь милостью своей
послал Василине мужа, лучшего во всем царстве. Так и написал. И
Василина еще радоваться должна.
А она вот не радовалась.
Впрочем, кривого и горбатого она бы
пережила, это не главное. Да и не старый, Есиславу чуть за
тридцать. Это Баженка девчонка глупая, ей все, кто старше двадцати
– старики, самой пятнадцать только. Но Василина взрослая, ей как
раз под стать будет.
Даже наоборот – ей не смазливый
мальчик, ей сильный и опытный мужчина нужен, а то в лесах у них
тут… ну, непонятно что в лесах творится. Нежить лесная подниматься
начала. Ей жених для дела нужен. А любовь… Какая ей любовь? Она за
людей отвечает.
Да и не в возрасте дело.
Только говорят, этот Есислав – сам
тварь еще та. И царскую любовь не подвигами и честной службой
заслужил, а доносами и кровавыми расправами над царскими врагами. А
другие говорят, что вовсе и не любовь, что царь его как раз
подальше в леса сослать решил, чтоб при дворе глаза не мозолил и не
напоминал лишний раз, как трон был получен. А вспоминать там… как
Есислав этот едва ли не самолично сдирал с врагов шкуры и сажал на
кол, выжигал глаза, вырывал языки и много чего еще делал во славу
государеву. Только правда это, или брешут люди, Василина знать не
могла.
Но от одной мысли, что придется жить
с таким человеком, пробирала дрожь.
Пусть только попытается здесь свои
порядки устанавливать, она найдет управу. Леса вокруг темные, а в
лесах волков много. Да и не только волков. Костей потом не
соберешь, концов не найдешь. Матушка не одобрит, конечно, но
матушке знать и не обязательно. Василина вон, воеводе Тихомиру
намекнет, и сгинет царский ставленник в темных лесах.
А пока стоило на этого Есислава
посмотреть.
Вот-вот приехать должен. Данька как
раз с Волчьей балки прискакал, сказал, что в трактире Есислав
остановился, в дне пути. А Данька как раз всю ночь скакал, чтобы им
тут сказать, чтобы за день успели приготовиться к встрече. Сам-то
Данька волков не боится, у него, говорят, в роду есть… хотя никто
не видел, чтоб оборачивался. Далеко в роду, видать.
Но будущий князь, говорит, ему сразу
не понравился. Про старого и горбатого, небось, тоже он Баженке
наплел. Данька приврать любит… даже не приврать, приукрасить от
души.
Вот сейчас на башне сидит,
высматривает.
Совсем темнело уже, а все нет. Или
Есислав решил не ехать сегодня? Кто знает, какие у него планы.
Отдохнуть решил? В трактире погулять? Решил подготовиться к
встрече? Что-то не нравилось это Василине. Не одна из версий не
нравилась.
