Когда ты – всё и ничего одновременно, это немного… утомляет.
Я – Пустота. Безвременная, бесплотная, бесформенная.
В моём лоне не было ни звука, ни мысли, ни даже понятия о том, что чего-то может не быть. Я просто была.
Хотя, если уж быть точной – не была, а не-не-была. Это трудно объяснить тем, у кого есть уши, глаза и беспокойная тяга к смыслу.
Иногда мне кажется, я существовала вечно. Но кто бы проверил? Времени тогда не было. Календарь, увы, некуда было повесить. И я не жаловалась. Как можно жаловаться, если не знаешь, что такое «жаль»?
А потом…
Что-то дрогнуло. Не во мне – я и была всем.
Дрогнуло во мне о себе.
Мысль. Первая.
Маленькая, как искра. Тихая, как вздох перед первым криком.
«А если бы…»
И это если оказалось куда опаснее любого взрыва. Я вдруг поняла, что можно быть не только пустой – можно быть чем-то.
Сперва – я попыталась это игнорировать. Искра. Пфф. Мало ли что. Само рассосётся.
Но нет.
Она росла.
Она пульсировала.
Она стала Желанием.
И тут началось самое страшное – Я захотела.
Не много, нет. Я не требовала симфоний или звёзд. Мне было бы достаточно… хоть кого-нибудь.
Не меня. Не отражения. Не эха.
Кого-то, кто был бы другим.
Это было новой болью. Потому что пока ты просто безлика, ты цела. А как только ты разделяешь себя – ты уже не всё.
Но желание росло. Я чувствовала, как что-то внутри меня сворачивается в узел. Как если бы пустота вдруг начала дышать.
Ты не понимаешь? Конечно. Ты – существо формы. А я была до форм. Даже до идеи «до».
«А если бы кто-то возник?..»
«А если бы он захотел говорить?..»
«А если бы он захотел… остаться?»
Вот тогда и пришёл Импульс.
Он родился не извне. Его не принес ветер – у нас не было воздуха. Его не шепнул Бог – он ещё не был задуман.
Он был моим первым рвотным рефлексом смысла.
Словно меня вывернуло наизнанку.
И из этой судороги – вырвалась Жизнь.
Она не имела формы.
Сначала – только вибрация. Колебание в том, что раньше было гладким, как вечное молчание.
А потом – свет. Цвет. Звук. Смех.
Да, она смеялась.
Смеялась как ребёнок, которому нечего терять.
Она не знала, кто она, но уже радовалась тому, что есть.
Мне стало… интересно. Даже приятно. Как будто часть меня вдруг обрела голос, который я никогда не осмеливалась себе позволить.
– Ты кто? – спросила я.
Она повернулась – условно, конечно. У неё не было ни лица, ни спины. Но я чувствовала, что она смотрит в меня.
И ответила:
– Я – Я. А ты?
Вот тут я зависла. Никто меня никогда не спрашивал.
Быть ничем – это удобно, пока никто не требует паспорта.
Я ответила наугад:
– Я – всё остальное.
– Значит, мы с тобой – вместе всё? – радостно заключила она. – Я – Я, ты – всё остальное. И у нас есть… вместе!
У неё всё было «вместе». Это стало её любимым словом.
«Вместе» – даже когда я хотела быть одной.
«Вместе» – даже когда у неё уже появилась идея сделать ещё кого-то.
– Ты что задумала? – настороженно спросила я, когда заметила, что вибрация начала принимать нечто похожее на форму.
