Выше звёзд
Машина, доверху груженая провизией, ползла вверх по ущелью. Остались позади развалины горно-обогатительного комбината, темные глазницы брошенных домов, пустынные, заросшие травой улицы города горняков.
Женя смотрела на дорогу и понимала, что совершенно равнодушна и к судьбе этого, некогда родного города, и к судьбе завода, на котором трудилось не одно поколение её семьи, и к своей собственной судьбе, сломанной в одночасье. Её даже не волновало, что спустя пару часов она наконец-то будет в своем мире заснеженных вершин, вечных льдов и альпийских лугов.
Женя выросла в горах. Отец работал на обогатительном комбинате, построенном еще до войны у отрогов Кавказа, а дед всю жизнь провел в высокогорье, руководил метеослужбой. Во время учебы в школе Женя жила в городе горняков, а на выходные и каникулы уезжала наверх, в ущелье – к деду.
Весь коллектив альплагеря предрекал девчонке будущее: «Растет альпинистка, покорительница Эвереста». А Женя надувала губы и цедила в ответ: «С меня и Эльбруса хватит».
В былые времена в ущелье Хрустальной воды было полно народу: штат специалистов-синоптиков, контрольно-спасательная служба, обслуга альплагеря, инструкторы, альпинисты со всей страны.
Дед жил уединенно за южными воротами базы, в сторожке, которую называл «хижиной горца». Там часто собирались на посиделки спасатели и инструкторы из лагеря. Спускалась Женя и в столовую альпинистов – на шумные вечеринки в честь очередного восхождения, ходила в общую баню по субботам и просто так вертелась на спортплощадке. Она росла самостоятельным ребенком.
Любила бродить по ущелью, карабкалась по каменным осыпям за сладкой малиной, собирала грибы в сосновнике, разглядывала седые вершины, усевшись под раскидистой пихтой у моста через реку.
А ещё любила наблюдать за дедом, за тренировками спортсменов в «скальной лаборатории» и мечтала, что однажды будет также вставлять закладные крепления-френды в расщелины и разматывать страховочную веревку.
Когда ей исполнилось девять, приятель деда Антон Палыч – инструктор из лагеря, пришел в хижину горца и заявил:
– Всё, Петрович, пора твоей Евгении становиться человеком. Забираю её на скалодром, учить азам мастерства.
Дед возражать не стал, и вскоре Женя приступила к тренировкам. Занималась на скалах и снежных склонах. Но на лед выходить не могла. С рождения были проблемы с кровообращением: руки и ноги немели даже при небольшом минусе. Когда ей было семь, по дороге из школы умудрилась обморозить пальцы, а ведь было не больше минус двадцати!
На скалах Женя добилась успехов уже к четырнадцати годам и заработала первый разряд. Но мечтала о настоящих вершинах, о вечных снегах.
***
Альплагерь встретил Женю непривычной тишиной. Вместо веселых компаний спортсменов у столовой возились с детьми горские женщины.
– Дядь Антон, а что теперь база не принимает альпинистов, только местные отдыхают?
– Желающих почти нет. Разве что какие-нибудь ненормальные приедут, и сразу ломанутся на категорийку, на пятитысячники.
Женя вздохнула – сколько ещё будет разочарований в её поездке.
– Остановимся в вагончиках у егеря. Правда, он привез сюда родственников, те приглядывают за хозяйством. А в лагере сейчас удобств почти никаких, прошлым летом заезжая лагерная смена из соседней республики побила окна и вынесла все двери. Я пошел, договорюсь о ночлеге.
– Да, дядь Антон, я подожду.
– Только обещай, что туда не пойдёшь одна, обещаешь?
– Обещаю, – прошептала Женя и отвернулась, чтобы скрыть накатившие слезы.
Она полдня честно старалась выполнить обещание. Но после обеда ноги сами понесли её вверх по дороге.
Недалеко от базы егеря выстроились новые дома из красного кирпича. Под окнами поблескивали на солнце полированные кузовы новеньких джипов. На веранде восседали горцы в спортивных костюмах и о чем-то громко спорили.
