ЛИЗИ
Полтора часа оказались кромешным
адом. Тело затекло из-за неудобного положения в кресле, а ноги
словно нашпиговали острыми иглами, кроме того, сосед храпел весь
полёт, и я не могла сомкнуть глаза хотя бы на долбанную секунду, о
минуте и мечтать не стоит. Знаю, что вы скажете: возьми наушники и
заглуши тарахтения музыкой. И я с удовольствием соглашусь, найду
отдушину в любимых группах, но всегда есть грёбаное «но». Наушники
остались в чемодане. К счастью, самолёт идёт на посадку, остаётся
поблагодарить небеса, что у всего есть конец.
В отличие от меня, Алекс до сих пор
витает в волшебном царстве Морфея. Тёмно-каштановые локоны подруги
раскинуты по плечам, несколько прядей прилипли к фарфоровой коже,
чёрные, густые ресницы трепещут. Её грудь поднимается и опускается,
благодаря размеренному дыханию. Она такая безмятежная, безобидная,
кукольная. Но только пока.
Не проходит десяти минут, как зелена
глаз приобретает ядовитые оттенки. Они метают искры чистейшего
безумия, чередующегося с яростью.
Её чемодан так и не появляется.
Мы ждём. Ждём до тех пор, пока лента
не прекращает движение.
Они потеряли его.
Я смотрю на парочку своих —
нежно-розовых с потёртостями у ручки — и поднимаю голову.
— Обратимся к администрации?
— О, ещё как! — Из её голоса льётся
медь, от одного холодного взгляда пробирает дрожью. — В нём. Моя.
Косметика.
Косметика, конечно, дело святое. Я
уже хочу закатить глаза и делаю это, но спустя мгновение понимаю,
что Алекс долго и трепетно копила деньги, откладывала каждый цент,
как становится стыдно.
Я остаюсь караулить пожитки в зале
прилёта аэропорта им. Джона Кеннеди, а Алекс твёрдо вознамерилась
сравнять это место с землёй. То, как стучат каблуки её туфель,
можно заверить, что каждый шаг оставляет трещину глубоко под
зданием. Она в гневе. Я не завидую никому, кто встанет на пути к
достижению цели. Она добьётся своего, даже если придётся напрямую
обратиться к Илону Маску[1], запустить ракету, полететь к солнцу,
поджарить на его поверхности яичницу и вернуться с готовым
завтраком.
Чемоданы всё же находятся, полагаю,
Алекс была весьма убедительна и прибегла к угрозам вплоть до письма
действующему президенту. К слову, когда мы вышагиваем к выходу,
каждого человека в форме сотрудника она награждает смертоносным
взглядом. Заветный багаж стучит колёсиками, когда она волочит его
за собой с гордо поднятой не-связывайтесь-со-мной головой.
— Тебе жизненно необходима СПТ, — я
сдерживаю порыв рассмеяться, а когда оказываемся на улице, жадно
втягиваю морской аромат расположившейся вблизи бухты
Джамейка[2].
Алекс глубоко втягивает воздух и
сдувает выбившийся локон, выстрелив в меня взглядом.
— Что это значит?
— Срочная помощь Тома. Он вроде
твоей ромашки.
— В мире не хватит ромашкового чая,
чтобы успокоить ярость в моей груди.
Я хихикаю, когда она цитирует
Шелдона[3].
— Ромашкового чая не хватит, а вот
Тома вполне достаточно. Он твоя панацея.
Тень улыбки всё же проскальзывает по
её мрачному лицу.
— Перестань злиться. Они ведь нашли
их.
— Разумеется. Когда говорят, что
невозможно найти иглу в стоге сена, они не в состоянии сообразить,
что сено можно сжечь. А сейчас, добро пожаловать домой!
Она хлопает в ладоши и меняет
настроение, как будто владеет способностью одного из супергероев
Марвел[4].
Мы загружаемся в такси, и я прилипаю
к стеклу.
Спустя некоторое время, город
заметно преображается. На смену унылым пейзажам приходят
небоскрёбы, верхушки которых прячутся в пышных облаках. Город
встречает нас свойственным себе шумом, огромным количеством людей,
которые наполняют его сумасшедшим ритмом, бесконечным количеством
ярких экранов, брендовых магазинов и небольших цветочных и кофейных
лавок. Весь спектр цветов рекламных вывесок отбрасывает краски на
моё торжествующее лицо. Глядя на всё это, душа пускается в
африканские пляски.
