Одни более одиноки, чем другие.
Хотелось бы понять смысл вещей; всех вещей.
За один час урока можно понять и усвоить все концепции квантовой механики и заставить их сочетаться, более или менее принудительно, с концепциями специальной теории относительности.
Нужно лишь немного фантазии.
Можно запомнить сотни и тысячи чисел, бесконечную серию формул, бесчисленный список имен и лиц…
Можно отправить все это в «долговременную память» без страха что-то забыть завтра или через год.
А иногда и без возможности забыть.
Можно многое выучить за одну жизнь, если настроиться на это.
Но никогда не узнаешь смысла вещей.
По крайней мере… мне пока не удалось.
Или, возможно, я просто не способен к этому предмету.
Одни более одиноки, чем другие, и я спрашиваю себя почему.
Некоторые рождаются и умирают одинокими.
Вчера, возвращаясь из школы, я увидел старичка, одного, на скамейке.
Интересно, кого он ждал.
У него был такой грустный вид…
Интересно, кого он ждал и ждал ли кого-то вообще.
Я подумал… «наверняка у него когда-то была спутница…».
Возможно, его оставили одного; возможно, его спутница умерла или ушла с кем-то другим.
Возможно, его «спутница» больше не его спутница.
Я видел собаку, изгнанную из стаи.
Она не была обязательно самой уродливой или самой блохастой.
Ее изгнали… возможно, из-за антипатии, возможно, потому что считали отличающейся от других.
Возможно, потому что была слишком добра, чтобы утвердиться среди других.
Интересно, что чувствует собака, когда ее изгоняют.
Куда она идет? Что ощущает?
Одинокие люди не обязательно самые некрасивые, наоборот…
Иногда открываешь превосходную глубину, особую чувствительность.
Одинокие люди чаще всего особенные люди.
И все же, по какой-то неведомой мне причине, их изолируют другие… или они легче изолируются сами.
Масло и вода не смешиваются.
Это две разные вещи.
Они могут находиться рядом какое-то время; их можно «принуждать», «сжимать»…
Их можно тысячами способов заставлять быть вместе, это да.
Но при первой возможности они разделятся.
Никому не нравится одиночество, не тогда, когда оно длится слишком долго.
Значит, одинокие люди не одиноки по своему выбору. Никогда.
Но мозг имеет тысячи способов выжить и иногда находит удовольствие в том, что разрушительно и глубоко болезненно.
Можно убедить себя в чем угодно.
Можно убедить себя, что зло – это добро, а добро – это зло.
Можно даже аннигилировать любую концепцию добра и зла и отнести ее к области «личного выбора».
Взорвать себя вместе с тысячами невинных может считаться «добром»… если всю жизнь приучали повторять это миллиарды раз и если все наши друзья это подтверждали.
Так и одиночество, как и любая другая вещь, может считаться приятным, даже если продолжается годами.
Правильно, что мозг ведет себя так; альтернатива была бы неприемлемой.
В следующий раз, возможно, остановлюсь.
Если снова найду того старичка, спрошу его о чем-нибудь; улыбнусь ему.
Поболтаю с ним минут десять, не больше.
Иначе рискую застрять в его боли.
Он мог бы обрушить на меня свои проблемы… а мне это не нужно.
Буду давать… но малыми дозами.
Да, сделаю так, и мы оба станем немного менее одинокими.
Возможно, воспользуюсь случаем, чтобы чему-то научиться.
Возможно, он расскажет мне о том времени, когда был молодым; поговорит о своей спутнице.
Может быть, он был солдатом, героем или просто рабочим…
Мне придется отфильтровать всю чушь и преувеличения; поставлю файрвол в уши, чтобы исключить всю критику «на горячую» об этом поколении бездельников и бесполезных…
