Аннотация
Настоящий рыцарь не бросит деву в беде. Что-то не
позволило Кошкину отделаться от испуганной незнакомки, хоть он и
знает, что времена рыцарства давно прошли, сам он отнюдь не символ
благородства, а прекрасная дама, которая молит о спасении, имеет
все шансы оказаться коварной интриганкой. Да и обнаружилась девушка
не где-то, а на месте жестокого убийства, которое ему, сыщику,
придется расследовать. Вот и гадай, кто она – жертва, злодейка,
свидетель? Или все-таки их встреча – случайность, которая еще
неизвестно чем обернется?
Цикл "Сыщик Степан Егорович Кошкин"
1. Слезы черной вдовы
2. След белой ведьмы
3. Саван алой розы
4. Яд изумрудной горгоны
***
Дорогие читатели, приветствую вас в новой истории!
Выкладка три раза в неделю – главы будут выходить в ночь на
понедельник, среду и пятницу в 00.00 по Москве
Ваши лайки и комментарии безумно меня вдохновляют и
подсказывают, что история вам интересна. Начнем? =)
***
Пролог
май 1895, Российская империя,
Санкт-Петербург
Жёлтое пламя свечи горело неровно –
трепетало, металось, то почти гасло, то разгоралось с новой силой.
А ведь в дортуаре Павловского сиротского института было душно. Ни
сквозняка, ни ветерочка – а пламя скакало, будто на ветру! Фенечка
Тихомирова полагала, что это и есть прямое доказательство слов
Агаши, что сегодня, тридцатого апреля, и в самом деле ведьминская
ночь. Самая темная колдовская ночь, когда в мир божий вырывается и
властвует нечистая сила, а ведьмы, черти и неупокоенные души
усопших летят на Лысую гору, где водят хороводы у костров и
предаются греховным увеселениям. Для юной Фенечки последнее было
чересчур, но она верила словам Агаши, что сегодня после полуночи
грань между мирами ненадолго станет столь же тонка, как и перед
Крещением Господнем, и, если хорошенько попросить, то духи дадут
совет, выполнят просьбу… или хоть позволят еще разок посмотреть в
лицо того, кто занимал все мысли Фенечки. Вместе им не быть
никогда, Фенечка знала. Слишком многое стояло на пути. Но
посмотреть-то, полюбоваться им еще хоть разочек можно?! За это,
право, и душу не жаль отдать…
Так думала Фенечка, сидя у зеркала в
душном темном дортуаре перед небольшим настольным зеркальцем со
свечкою в руке. Сердце ее колотилось безумно, и звуки эти
отдавались в висках, и с каждым ударом даже дышать как будто
становилось труднее. Но Фенечка все вглядывалась в гладкую
поверхность зеркала, туда, где трепетал огонек ее свечи,
вглядывалась и… на миг ей показалось, что она действительно видит!
Видит черты лица, бледного и печального. Такого знакомого,
любимого. Видит глаза, смотрящие в сторону. Но вот – еще миг – и
ясный взгляд его глаз вдруг устремился на нее, точно на нее.
Фенечка ахнула. Отшатнулась. Рука ее
безвольно упала, не в силах больше держать ставшую невыносимо
тяжелой свечку. А грудь Фенечки будто сковало обручем, да со
стальными шипами – и все давило, давило, не позволяя сделать
вдоха.
— Сердце, сердце… - без голоса
прошептала Фенечка.
И уже в полузабытьи видела, как над
ней, распростертой на полу, застыла в немом ужасе Любонька; как
суетилась, шлепая по щекам, Агаша; и как приблизилась к ней,
медленно и бесстрастно, тень третьей соседки, Нины.
Нину Фенечка не любила, побаивалась.
Вот уж кто хоть с ведьмой, хоть с чертом договорится: ей бы и самой
на Лысую гору лететь. Но теперь у Фенечки не было сил даже поднять
глаза. Только и услышала сказанное Ниной, как приговор:
— Тоже помрет…
— Ты языком-то поменьше мели, Юшина!
– тотчас взвилась Агаша.
— Не кричи, Агафьюшка, - совсем тихо
осадила ее Люба. - Она права, в лазарет нужно. Дмитрий Данилыч всю
ночь на месте, я знаю. Нина, не стой столбом, помоги!
Нехотя, Нина приблизилась, и Фенечка
почувствовала, как подруги подхватили ее обессилившее тело под
руки, за талию, и осторожно повели по темным коридорам и
лестницам.
