Ясное майское утро согнало ночь с
небольшого островка в Тихом океане. День обещал быть тихим и
безветренным, а потому жители курортного городка пораньше
принимались за свои дела. Отдыхающие начали появляться на улицах и
спешить к пляжам, пока солнечные лучи не стали невыносимо жаркими.
Городок славился своей мирной жизнью и был, как всегда, беззаботно
оживлён.
И только в отдалённом уголке острова
было безлюдно. Там стояла необыкновенная тишина, пронизанная
печалью. Эта территория являлась кладбищем. Оно располагалось за
городом, среди пышной растительности экваториального леса, словно
пытавшегося скрыть от всех это место. Между ухоженных могил
возвышалось несколько семейных склепов. Кладбище было небольшим, и
его мрачную торжественность и безмолвие лишь изредка нарушало пение
птиц. До последнего пристанища умерших никогда не доносился шум
оживлённого городка.
Но, несмотря на раннее утро, один
человек всё же на кладбище появился. Он пришёл сюда с первыми
лучами солнца, держа в руках огромный букет пурпурных и белых роз,
лепестки которых ещё блестели от росы. Одет этот человек был во всё
чёрное. Тихая скорбь на задумчивом лице молодого человека вовсе не
являлась напускной. Да и перед кем тут притворяться?
Тихо и медленно он прошёл среди
могил, словно боясь нарушить покой и уединение умерших. Этот
задумчивый человек в чёрном одеянии зашёл в один из склепов. Там он
долго не задержался. Невзирая на печальный вид, посетитель не
плакал и не обронил ни слова. Через полчаса он вышел оттуда, и в
его руках уже не было белых роз.
Возле склепа находились четыре
могилы. Они располагались в ряд и отличались от остальной печальной
строгостью. Все четыре имели одно общее: возле каждого имени и
портрета умершего был прикреплен небольшой серебряный овал. Он
представлял собой эмблему Группы Риска-III, на нём изобразили льва,
сломавшего лапой меч. Мужчина в чёрной одежде и такого же цвета
длинном броне-плаще разделил оставшиеся розы на четыре части и
положил их на могилы, а затем встал пред ними и, тяжело вздохнув,
задумался, отдавая безмолвную дань памяти погибших. Этому человеку
было меньше тридцати, но в его глазах уже застыло что-то
неуловимое, говорившее, что он немало повидал и пережил не одну
трагедию, тогда как счастья почти не видел. Его звали Артур, он
являлся командиром Группы Риска-III. И в это утро он пришёл сюда не
случайно.
Артур, стоявший погружённый в свои
воспоминания, не заметил, как на кладбище появился ещё один
человек: почти совсем седой старик, но сохранивший подтянутую
выправку военного и достаточно твёрдый пружинистый шаг. Он бесшумно
приблизился к Артуру и положил руку ему на плечо.
- Опять ты здесь, - печально и тихо
произнёс старик.
Артур обернулся и увидел Рэйми,
своего деда.
- Как ты догадался, что я на
кладбище? – молодой человек, лишь на миг удивившись, вновь перевёл
взгляд на могилы.
- Это было не трудно, - вздохнул
Рэйми. – Я увидел, что в саду нет ни одной розы, и всё понял. К
тому же, сегодня очередная годовщина смерти Неры и Джона.
- Да, - задумчиво сказал Артур, -
какие удары иногда судьба нам наносит. В один день я потерял и
мать, и лучшего друга.
Артур подошёл к крайней справа
могиле и произнёс:
- Я помню их всех. Восемь лет назад
погиб первый командир Группы Риска-III. Наша команда тогда
существовала всего год. Он оказался первым из убитых, а я, хоть и
был совсем молод, встал на его место.
- Ты хороший руководитель,
Артур.
- Нет, я плохой лидер, потому что
два года спустя погибли они, - Артур указал на следующие могилы,
расположенные рядом. – Эти двое ушли из жизни по вине леруев, а эта
организация до сих пор существует и, как и прежде, неуловима. И
разве может служить оправданием их смерти то, что даже ЦМБ не в
силах по сей день ликвидировать этих тайных тиранов? Наконец,
четыре года назад при катастрофе не выжил Джон. Да, он по погиб не
на задании, но от этого не легче. Для меня он был как брат. Я знал
его с детства. И, наверное, тот день был для меня одним из самых
тяжёлых в моей жизни, ведь тогда же я лишился матери. Уже восемь
лет я возглавляю Группу Риска-III, но, кроме этих четырёх людей, из
числа первых, основавших нашу команду, сколько погибло других,
приходивших на место убитых. Из первой семёрки остались лишь я, Том
и Рэм. Мы единственные уцелели за эти восемь лет. Разве мне есть
оправдание?
