Пробуждение было не из лёгких. Я то
выныривала из тьмы, расчерченной всполохами огня, то снова
погружалась в неё. Мне чудилось, будто руки нежного,
заботливого великана осторожно ощупывают моё тело.
— С ней всё в порядке, — донёсся его
уверенный, твёрдый голос. — Я не вижу повреждений. Если только
внутренние… Или просто потрясение от перехода в другой мир. Жаль,
целительством владели только зелёные. Наши с тобой умения тут
бессмысленны.
— Может, всё-таки отнесём её к отцу?
— предложил второй голос. Он был выше и вызвал смутные ассоциации с
кем-то весёлым и добрым, но в данный момент чересчур обеспокоенным.
— Ты играешь с огнём, Каэм.
Послышался низкий, басовитый смех, и
у меня почему-то дрожь пробежала по телу.
— Играть с огнём мы приучены с малых
лет, Хаарвен! Смотри, моя невеста дёргается. Похоже, в себя
приходит!
Со словами «моя невеста» ко мне
вернулись воспоминания. Золотая ящерка с изумрудными глазами,
которую я решила купить у рыжего незнакомца… Строгий наказ: «Не
смотри ей в глаза до темноты!» Я не послушалась… и вот я здесь.
— Ты будешь держать её под стеклом,
Каэм?
— А что ещё с ней делать? — Меня
аккуратно уложили на что-то мягкое, напоминавшее траву. — Здесь для
неё все условия есть. Пока я не сниму чары и не расспрошу свою
невесту, кто их наложил, она будет жить под стеклом, в этой
лаборатории.
Я не открывала глаз. Мне хотелось
всё-таки верить, что это сон, и я проснусь дома, в своей постели.
Но голоса не умолкали и назойливо стучали по ушам, или, вернее,
ушным отверстиям — дырочкам, которые служат ящеркам вместо
ушей.
— Отец нашёл бы тех серых и заставил
их снять чары, — сердито проговорил тот, кого звали Хаарвен. — Всё
твоя гордыня, Каэм! Ещё никого из альга Фейенверис она до
добра не довела!
Мне показалось, что ощутимо пахнуло
холодом, и голос Каэма заставил меня вцепиться коготками в
траву:
— Не указывай мне, что делать,
Хаарвен. Я такого не потерплю даже от друга. Благородный
Каль-Иэрэм, альгахри белых драконов, получит письмо.
Уведомлю его о нарушении перемирия, и только. Дальше уже его дело
разбираться с серыми, а своей невестой я займусь сам.
Да, эта решимость внушала трепет! Но
вместе с тем я почувствовала растущую злость Хаарвена и, чтобы
отвлечь этих двоих — ещё подерутся! — распахнула веки и
моргнула.
Надо мной сначала расплылись, а
потом обрели чёткие очертания два силуэта. Эти, с позволения
сказать, драконы выглядели совсем как люди, даже чешуи у них не
было.
— Приветствую вас в своём замке,
достойная Тэн-Шиилит! — опомнился тот, что слева. Я пробежалась по
нему взглядом: высокий, атлетически сложенный, с холодными карими
глазами и чуть вьющимися чёрными волосами. Лицо правильное,
красивое, но такое суровое, что я перевела взгляд на второго
дракона, от души жалея, что я не его невеста.
— Моё вам почтение, благородная
девица из рода Тэн, — слегка улыбнулся Хаарвен. Его живую,
простодушную физиономию обрамляли растрёпанные светлые волосы,
контрастировавшие своим цветом со смуглой кожей. Худой, так и
вертевшийся на месте, Хаарвен совсем не походил на своего
друга.
Оба дракона были одеты в какие-то
старомодные костюмы из кожи, на груди покрытой крупными
чешуйками, и цвет чешуек разнился — у Каэма чёрные, у Хаарвена
золотые.
— Жаль, что вы не можете нам
ответить, — Каэм окинул меня таким пронзительным взглядом, словно
хотел проделать в моём несчастном ящеричьем тельце дырку.
Я слабо пискнула в ответ. Нет уж,
разговаривать совершенно не хотелось! Ладно, допустим, драконий
язык я по какой-то необъяснимой причине понимала — все эти
«грххргм» складывались в ясную речь. А вот смогу ли я говорить на
драконьем? Или сразу дам понять, что я не похищенная невеста, а
несчастная библиотекарша Алина?
