Глава первая
— Я слышала, «Тихий сад» кто-то
купил, - говорит почтенная тали’са[1] и почему-то смотрит на меня,
а не на свою соседку, как будто догадывается, что к чему. –
Интересно, кому понадобилась старая груда камней и пыли?
— И призраки, - просыпается ее
соседка, которая всю дорогу, пока мы медленно едем в покачивающемся
дилижансе, только то и делала, что зевала. Не уверена, что она хотя
бы пыталась вникнуть в истории о внуках, нерадивой жене любимого
сына, о том, что в Фрибурга[2] совсем перевелись добросовестные
пекари и что на именины ее матери доставили черствые булочки с
изюмом.
— И еще всякая чертовщина, -
оживляется тали’са, когда понимает, что ее болтовня нашла
благодарные уши. – И вообще, говорят…
Дилижанс резко останавливается, и
почтенные дамы очень даже непочтенно и почти хором поминают бесов
строго по именам и в алфавитном порядке. Я с трудом сдерживаю
улыбку и замечаю, что четвертый пассажир внутри душного салона –
молодой мужчина в наглухо надвинутом на глаза капюшоне –
поворачивает голову в мою сторону. Тоже только что проснулся? Или
притворялся, что спит?
Из нас четверых он выглядит «лишним
звеном». Поездка в дилижансе класса «люкс» - удовольствие не из
дешевых, а этот «случайный» пассажир одет в какую-то рвань, и его
сапоги до самого голенища перепачканы красной пылью с рудников.
Может быть, он тоже хочет вернуться не через главные ворота? Бежит
от чего-то? Каторжник? Словно прочитав мои мысли, незнакомец лениво
потирает запястья, скрытые за высокими печатками. Его лица не
видно, но улыбка в клочьях неопрятной бороды хищная и смелая.
Дерзкая настолько, что хочется фыркнуть ему в лицо. Но я ведь всего
лишь молодая женщина с неопределенным статусом и происхождением. А
что делают молодые девушки в наше время тайных балов, закрытых
маскарадов и ночных праздников с фонтанами из лучших сортов «пряной
благодати»? Правильно: оценивают перспективу и улыбаются в ответ.
Или морщат носик. Все зависит от количества «перспективы» в
кошельке незнакомца.
Я чуть наклоняю голову в
приветственном поклоне, обозначая свое «Я вижу, что ты следишь» и
он отвечает тем же. Даже не пытается сделать вид, что оказался
здесь случайно. Это немного задевает, ведь мое возвращение не
должно было стать достоянием общественности. Интересно, сколько он
получает, вынюхивая и высматривая? Смогу ли я заставить его
замолчать?
— Приехали! – громко кричит возница,
и незнакомец ловко для своего немалого роста и отнюдь не щуплого
сложения открывает дверцу и выпрыгивает наружу.
Я не успеваю следом, потому что на
моем пути уже топчутся тетушки-наседки, и они явно не спешат.
Барахтаются в пышных юбках, багровеют от натуги и хором вспоминают
времена, когда даже голодранец знал о том, что почтенной тали’се
положено подавать руку и выстилать плащ.
Сколько они так копошатся?
Достаточно, чтобы к тому времени, когда я оказываюсь на улице,
незнакомца уже и след простыл. Я верчусь на месте, пытаясь угадать
на себе пристальный взгляд из укрытия. Когда много лет изо дня в
день ждешь удара в спину, невольно учишься подмечать малейшие
детали, каждую мелочь, которая выбивается из общей картины. Этот
мужчина был мазком масляной краски на пастели с морским пейзажем.
Но, как бы там ни было, его здесь уже нет.
— Дэш, - привлекает внимание Грим –
мой телохранитель. – Что такое?
Он пристально следит за моим
взглядом, и я знаю – стоит лишь моргнуть, и этот восточный акробат
с повадками ягуара устроит настоящее побоище. Я дважды видела его в
деле: первый раз на арене в цирке, где он устраивал шоу за кусок
черствого хлеба и «щедрую» порку хозяина, и второй – когда купила
его, вручила ключ от ошейника и предложила самому забрать свою
свободу. Не уверена, что хочу увидеть это еще раз. Кто знает,
скольких посланных по мою голову убийц он успел отправить на тот
свет? Точно не я.
