Последний дождь – уже почти не дождь;
Смотри, как просто в нем найти покой.
И если верить в то, что завтра будет новый день,
Тогда совсем легко.
Ах, только б не кончалась эта ночь;
Мне кажется, мой дом уже не дом.
Смотри, как им светло – они играют в жизнь свою
На стенке за стеклом.
Мне кажется, я узнаю себя
В том мальчике, читающем стихи;
Он стрелки сжал рукой, чтоб не кончалась эта ночь,
И кровь течёт с руки.
Но кажется, что это лишь игра
С той стороны зеркального стекла;
А здесь рассвет, но мы не потеряли ничего:
Сегодня тот же день, что был вчера.
Аквариум – С той стороны
зеркального стекла
Все сильней стрекочет луг.
Это я искать иду.
Не друзей и не подруг,
А того, кого найду.
Пусть он скрылся за травой,
За морями и песком,
Я себя взяла с собой –
Мы вдвоём его найдём.
И разделим пополам.
Он вернется, невредим,
К прежним лицам и словам.
Будет цел. И двуедин.
Екатерина Ишимцева
Что нужно человеку, чтобы ощущать
себя счастливым? Хороший автомобиль, двухэтажный дом, любимая
работа и отпуск дважды в год? Счёт в банке? Уважение друзей,
здоровье и семейное счастье? А, может, внимание окружающих,
восторженные взгляды поклонников, благоговейный трепет подчинённых?
Чувство обладания, превосходства, власти?
Может быть, может быть… Если речь
идёт о взрослых. А как насчет ребёнка? Что ребёнку нужно для
счастья? Достаточно ли будет лета, безоблачного неба над головой и
кусочка яблочного пирога?
В тот день небо решило обойтись без
дождя, и ещё до зари утренний бриз проворно спровадил замешкавшиеся
тучи далеко за линию горизонта. Воздух был насыщен запахами степных
трав; от земли поднимался горячий и влажный пар. Солнце стояло в
зените, и щедро посылало свои лучи на землю, стараясь, чтобы его
тепла и света с лихвой досталось всем, кто в них нуждался, и чтобы
никто не остался обделённым. Отсюда, с высоты, открывался
превосходный вид на цветущую долину, на реку, петлявшую между
зелёных холмов, на лес, простиравшийся вдали.
Счастливый, процветающий мир.
Мир, полный доброты и жизненной
энергии, он даже не подозревал, что существовать ему оставалось
всего несколько часов.
* * *
– Мам, а правда, что фэрлинги летают
быстрее драконов? Жаклин говорит, что когда вырастет, она станет
наездницей, и полетит прямо на солнце! Я тоже хочу ездить верхом.
Мамочка, давай заведём фэрлинга, ну, пожалуйста! Мы можем держать
его в конюшне, вместе с нашими лошадками, и я сама буду ухаживать
за ним, честно! Я поспорила с Жаклин, что обгоню её, а она
сказала…
– Мэри, сколько раз тебе повторять,
не разговаривай с полным ртом! Ты доела свою кашу?
Белокурая девочка лет шести сидела
за дубовым обеденным столом, застеленным матерчатой скатертью, и
старательно размазывала манную кашу по тарелке. Стул был для неё
слишком высок, и она весело болтала ножками, не забывая при этом
делать вид, что ест. Её мать хлопотала возле очага, из которого шёл
восхитительный аромат свежеиспечённого хлеба. Она была так занята,
что почти не слушала, о чём болтала дочурка.
– Я хочу к бабушке! – девочка с
надеждой посмотрела в окно. – Мамочка, ты обещала, что отпустишь
меня, если будет хорошая погода.
– Отпущу, когда ты всё съешь. И без
жульничества.
Слова Растворяющего заклятия,
призванного уничтожить разоблачительные остатки каши в тарелке, уже
готовы были сорваться с её языка, но Мэри сконфуженно замолчала на
полуслове, и, чтобы загладить свою вину, усердно заработала ложкой.
Что и говорить, но магические способности матери намного
превосходили её собственные.
– Тут одни комочки остались! –
обиженно пробурчала Мэри, – Комочки злые! Не люблю их.
