«Любовь приходит, когда не
ждешь.
Просто слушай
сердце».
В роскошном ресторане на Таганрогской набережной в этот
пятничный вечер было не особенно шумно. Из «невидимой» акустической
системы, встроенной в стену, декорированную природным камнем,
лилась легкая музыка регги. Над белоснежным квадратным столиком,
который со всех сторон обступили мягкие кресла фисташкового цвета,
висел огромный постер с панорамой ночного города. Здесь, за этим
столиком, в узком семейном кругу праздновали двадцатый день
рождения дочери известного психоаналитика Юлии Хованской. В
ожидании заказа гости лениво рассматривали в панорамное окно
одиноко бороздящую просторы Азовского моря яхту местного
яхтклуба.
Знаменитый психоаналитик еще не успела подъехать к ресторану -
ее задержал клиент. Частная практика процветала, и это позволяло ей
содержать милый особнячок в загородном районе Таганрога, оплачивать
купленную в рассрочку однокомнатную квартиру в новостройке
Ростова-на-Дону, а главное - холить и лелеять дочь от первого
брака. Настоящая красавица с голубыми глазами и русыми волосами
длиной почти до пояса, Виктория пошла по стопам матери, училась на
ростовском факультете психологии, и Юлия ею очень гордилась.
Собственно, друзей самой Виктории, которой в этот день
исполнялось двадцать лет, на банкете не было и вовсе. На этом
празднике жизни всем заправлял ее отчим Егор. Яркий блондин в
модном костюме голубого цвета, он развлекал гостей пустой болтовней
и, как рекламная вывеска, демонстрировал всем внешним видом
процветание семейства Хованских.
Главными гостями на ненавистном Вике мероприятии были подруга
матери Зара и ее сын Камо. Тоненькая брюнетка с цепким взглядом
карих глаз, облаченная в брючный костюм кофейного оттенка, Зара
обожала своего сына. Невысокий, предрасположенный к полноте
улыбчивый Камо не стремился поддерживать деловой стиль матери.
Костюму он предпочитал джинсы, футболку и трикотажный пиджак
нараспашку. Сейчас Камо приглаживал свои непослушные темные кудри и
пожирал вечернее платье Вики пламенным взглядом. Его горящие
страстью взоры вызывали у нее легкую тошноту, помешанную с
брезгливостью.
Этот парень, в котором хорошо уживались бурлящая грузинская
кровь и страсть к десертам, на двоих с мамой имел собственную
кондитерскую фабрику, производящую потрясающие торты и пирожные,
известные в Таганроге. Вика уже предчувствовала, что в конце этой
бессмысленной вечеринки Камо, которого за глаза она насмешливо
дразнила королем кондитеров, преподнесет ей подарок от сердца -
какое-нибудь многоярусное произведение искусства на подносе.
И можно было бы не переживать за плотоядные взгляды
добросердечного Камо, и потихоньку улизнуть с вечеринки, как она
сделала это ровно год назад, на свои девятнадцать, да только в этот
раз мать и отчим были настроены более, чем решительно. Видеть
падчерицу официальной невестой сына лучшей подруги с некоторых пор
стало для Хованских целью номер один.
Не зная, чем развлечь гостей в ожидании жены и главы семейства,
Егор завел разговор о предстоящих выходных в первой декаде
июня.
— Мне кажется, нет ничего лучше праздников, проведенных на
островах! Вика, как тебе идея с Кипром? — Егор испепелил падчерицу
взглядом, означающим лишь одно: «Посмей отказаться, и тебе
конец!».
— Я не могу ничего обещать. В студенческом городке работы выше
крыши. У нас весенний фестиваль на носу, а я - помощник старосты, —
Вика окинула скучающим взглядом сидящих за шикарным столом гостей и
изящным движением руки поправила русые волосы, уложенные локонами
специально для торжества. Испепеляющий взгляд отчима ее не особо
беспокоил. В их семье главная - мать, а для мамы Вика - самая
важная ценность. И тут прекрасному блондину Егору крыть совершенно
нечем. Разве что уговорить супругу родить наследника мужского пола,
но она никогда на это не решится из боязни располнеть и потерять
внешнюю привлекательность. Мать считала, что ее дань материнству
полностью отдана, что жизнь дается женщине исключительно для
наслаждений, а никак не для тяжкого бремени жертвования собой ради
других.
