Пробуждение было приятным. По лицу
скользнул теплый луч солнца, в носу защекотал цветочный аромат… Я
сладко потянулась и открыла глаза. Какая чудесная комната… Потолок
высокий, украшенный фресками. Окно просто огромное, во всю стену,
прикрытое легкой полупрозрачной занавеской. Картины, вазы с
цветами, изящная мебель… Кровать подо мной мягкая, белье — чистый
шелк, сверху свисает тонкий, почти невесомый балдахин.
Осталось понять, где нахожусь. А
заодно — и кто я.
Я напряглась, пытаясь вспомнить хотя
бы свое имя, однако ничего не вышло. Но это напугало несильно: уж
слишком умиротворенно я себя ощущала. Словно вернулась
домой.
Скрипнула дверь, отворяясь, и в
комнату вошла женщина, красивая, темноволосая, в свободном алом
платье, расшитом золотыми нитями.
— Ты уже очнулась, милая, — она
ласково мне улыбнулась. — С возвращением, Лита! Мы все так
счастливы, что ты не стала медлить и вернулась к нам.
Лита? Это, наверное, мое имя. Но
почему оно вызывает у меня отторжение?
— Я… Я ничего не помню, извините, —
тихо проговорила я, садясь на кровати.
— О, ничего страшного! — всплеснула
руками женщина. — Это нормально! Со временем ты все вспомнишь, а
пока мы тебе сами все расскажем, объясним, не волнуйся. Главное,
что ты наконец дома, в безопасности. Да, я твоя родная тетя,
Виелла. А скоро придут твои родители, им уже сообщили, что ты
переродилась, они спешат к тебе.
— Что значит «переродилась»? —
озадачилась я.
— Мы фениксы, милая, — женщина
присела рядом и ласково похлопала меня по руке, — и имеем
свойство перерождаться время от времени. Потом, правда, ненадолго
теряем память, но это не страшно, потому что мы всегда друг друга
поддерживаем в такой момент. Зато с каждым перерождением становимся
сильнее. Как ты себя чувствуешь, милая? Ты сейчас прошла свое
первое перерождение, до этого долго находилась вне дома, поэтому
возможна некоторая слабость.
— Нет, я себя прекрасно чувствую, —
заверила я, действительно ощущая невероятную бодрость во всем
теле.
— Все равно выпей вот это, — она
взяла со столика у кровати стакан, наполненный чем-то
искристо-желтым. — Этот эликсир поможет тебе скорее адаптироваться
к нашему миру.
— Спасибо, — я приняла напиток,
незаметно понюхала: аромат фруктовый, аппетитный. На вкус тоже
оказался приятным, и я не заметила, как выпила все. В голове
появился легкий шум, зато покинула возникшее было волнение, и на
душе вновь воцарилось спокойствие.
— Вы сказали, я откуда-то вернулась?
Где я была? — спросила я.
— О, это долгая история, — лицо
Виеллы стало печальным. — Позже мы все тебе расскажем, милая…
— Лита, девочка моя! — в комнату
ворвалась еще одна женщина, тоже брюнетка. Ее платье также было
красного оттенка и дорого расшито, в волосах же сверкала тонкая
золотая диадема с рубинами.
Следом за ней стремительно вошел
светловолосый мужчина, в длинных, непривычного фасона одеждах.
Впрочем, откуда я знаю, что они непривычны для меня? Мне
встречались иные фасоны? Не помню, ничего не помню…
Между тем женщина заключила меня в
объятия, прошептав:
— Доченька…
У меня на глаза сами собой
навернулись слезы, и вырвалось в ответ:
— Мама?
Я не знала этой женщины, не помнила,
но оказавшись в ее объятиях, ощутила то самое единство, близость,
которую ни с чем не спутаешь. Мама…
— Да, милая, это я, — и она
зарыдала.
— Довольно, Дара, — на ее плечо
легла мужская рука, — позволь и мне обнять нашу дочь.
Теперь меня обхватили мужские руки,
и я почувствовала все то же умиротворение. Отец…
Я и правда вернулась
домой.
— Как же долго мы тебя искали, —
мама то и дело всхлипывала и порывалась меня снова обнять. Отец
больше отмалчивался, сохраняя видимое спокойствие, но глаза его
тоже были влажны. Я же, хоть меня и грело неясное счастье, ощущала
себя растерянной, не знала, что делать и что говорить.
