Дождь стучал по подоконнику ее квартиры с назойливой монотонностью аритмичного сердца. Так же неровно и беспорядочно стучала кровь в висках у Инги, пока она сидела на полу в гостиной, сжимая в пальцах телефон. Экран был темным и молчаливым, как обвинительный приговор. Всего пятнадцать минут назад этот самый экран светился яркими, ядовитыми пикселями, которые навсегда изменили ее жизнь. Фотография. Простая, бытовая, небрежная. И от этого – самая страшная.
Артур. Ее Артур. Тот, с кем она прожила три года, деля пополам радости и тревоги, думая, что строит общее будущее. Он был на снимке счастлив и расслаблен, каким она видела его все реже в последние месяцы. Его рука лежала на чужой талии. Хозяйкой той талии была рыжеволосая девушка с задорной улыбкой, чье лицо Инга видела в сторис Артура пару раз – «просто коллега по проекту, Лиза». Они сидели в уютном баре, их головы были склонены друг к другу, а в глазах стоял тот самый немой сговор, который не спутаешь ни с чем. Подпись под фото, выложенным в закрытом аккаунте Лизы, которую Инга нашла по чистой случайности, гласила: «Полгода – это серьезно?»
Полгода. Шесть месяцев. Сто восемьдесят дней лжи.
Сначала был шок. Белая, густая, ватная пелена, отключившая все чувства. Потом – стремительный, обжигающий прилив ярости. Инга чуть не разбила телефон о стену, но вовремя остановилась, судорожно сжав его так, что хрустнул чехол. А потом накатила волна боли. Настоящей, физической, выворачивающей нутро. Она сползла с дивана на пол, на ковер, который они выбирали вместе, с таким азартом, споря о оттенках. Теперь ворс впитывал ее слезы, беззвучные и горькие.
Она попыталась дышать, но воздух словно стал густым и тягучим, как сироп. Каждый вдох давался с усилием. Перед глазами поплыли картинки, обрывки воспоминаний. Вот он дарит ей на день рождения серьги, смотря при этом так влюбленно, что она краснела. Вот они на море, и он несет ее на руках в воду, смеясь. Вот он, усталый после работы, засыпает у нее на коленях, а она перебирает его волосы, думая, что счастье – это просто.
И все это время? Все эти теплые, драгоценные моменты, которые она бережно хранила в памяти, были отравлены? Он приходил к ней с поцелуями, пахну чужими духами? Говорил ей «люблю», шепча те же слова кому-то другому в телефон?
«Коллега по проекту». Как банально. Как пошло и избито.
Инга засмеялась. Горьким, хриплым, нездоровым смехом, который тут же перешел в рыдания. Она схватила первую попавшуюся под руку вещь – это была книга, которую он ей подарил, – и швырнула ее в стену. Раздался глухой удар. Ей стало легче. Ненамного.
Она подняла голову, утирая лицо рукавом старого растянутого свитера, который когда-то был Артуров. Ирония судьбы. Она была укутана в его вещь, а он в это время, наверное, обнимал ту, рыжую.
Нужно было что-то делать. Звонить ему? Кричать? Устраивать сцену? Но что это изменит? Факт был налицо, яркий и беспощадный, как вспышка фотоаппарата. Он предал ее. Системно, хладнокровно, на протяжении полугода.
Мысленно она пролистала последние месяцы. Его участившиеся «задержки на работе». Постоянно включенный беззвучный режим на телефоне. Новая привычка брать гаджет с собой в ванную. Отдаленность в постели. Она все списывала на усталость, на стресс. Была такой дурой, такой слепой, доверчивой дурой!
Еще один виток ярости, на этот раз направленной на саму себя. За что она его так любила? За что закрывала глаза на мелкие пакости, на его эгоизм, который всегда списывала на «мужскую непосредственность»? Она растворялась в нем, как сахар в воде, теряя свои границы, свои желания. Ее мир крутился вокруг Артура. А его мир, как выяснилось, стал вращаться вокруг кого-то еще.
