Полгода, как они расстались. Всего полгода! И теперь каждый день, просыпаясь утром и ещё не встав с кровати, она видела своё отражение в зеркале платяного шкафа, с трудом признавая, что это располневшее тело – её тело, и что это разом как-то осунувшееся лицо – её лицо. Она сдерживала слёзы, которые душили её, не давали свободно дышать. Она каким-то неимоверным усилием воли, заставляла себя встать, не думая ни о чём, почти бессознательно добредала до душевой кабины, затем машинально завтракала, одевалась и почти буквально «вытягивала себя за волосы», беря рукой свой пучок волос и больно оттягивая его от затылка. Эта боль приводила её на некоторое время в чувство, Лия покидала стены своей квартиры, и либо ходила круг за кругом по берегу небольшого пруда, рядом с её домом, либо шла в фитнес-клуб и истязала себя на тренажёрах в зале.
Она была отличным менеджером! Как никто другой умела эффективно управлять своим временем. План личной жизни был ею составлен безупречно, жёсткий понедельный план расписывался на месяц вперёд. Расписание каждого дня теперь было известно, и она старалась хотя бы начинать его «по написанному», но тупо заглядывая в распорядок дня, понимала, что это напрасно. Ибо присущая ей уверенность в себе, эта пресловутая гармония, порождаемая триединством тела, духа и разума, куда-то вдруг бесследно улетучилась, а сил – скорее моральных, чем физических – хватало лишь на то, чтобы выйти из квартиры и как-то начать наступающий день…
Ещё совсем недавно это была красивая женщина, с тонкой талией и ухоженным лицом, в одежде известных мировых брендов – хозяйка собственной компании. У них с мужем был хороший дом на Подушкинском шоссе, но Лии захотелось красивую квартирку в Москве, без отделки, чтобы она сама могла её обустроить по собственному вкусу. Муж счёл это очередной её забавой, и они прикупили сто пятьдесят квадратных метров в престижном Западном округе. Дом находился недалеко от центра города, и в то же время был окружён множеством парков, с водоёмами, в которых плавали редкие в городе утки – мандаринки, а часто можно было видеть даже речных чаек.
Она сама придумала дизайн интерьера в стиле рококо, заказала специалистам визуализацию. Ещё до начала работ она увидела трёхмерное изображение задуманного, кое-что подправила и приступила к осуществлению. Правда, Лии больше нравились другие стили: ар-нуво и ар-деко. Эти бесконечные линии в интерьере, плавно перетекающие, словно длинные локоны женщины. И Лия уже понимала, почему именно это ей нравится – потому что оба стиля были неотвратимо сексуальны в своём воплощении. Но если ар-деко – это скорее брутальная сексуальность, то стиль ар-нуво, к которому она тяготела – это так эротично. Одержимая идеей создания своего интерьера, где бы она ни была – в Париже, или в Версале, в Доме Рябушинского в Москве, или в особняке Толстого, на Сабанеевом мосту, в Одессе, она жадно впитывала всё, что касалось идей для создания своего интерьера. И муж её, Савелий Львович, охотно посещал и осматривал эти усадьбы и дворцы, с удовольствием слушал рассуждения своей милой жены об интерьерных стилях.
Лия действительно много чего посмотрела и изучила. Посоветовавшись с дизайнером, пришла к выводу, что квартира – это не усадьба и даже не Дом, и что стиль ар-нуво, который она, можно сказать, полюбила, требует больших площадей. Стиль модерн – очень затратный и долог в исполнении, барокко – слишком вычурный. Потому остановились на лёгком воздушном рококо, с элементами классики. Она лично с большим воодушевлением обставляла, оформляла… Друзья, глядя на лёгкую позолоту лепнины, на подлинники картин в дорогих рамах, хрустальные люстры, на мебель, каждый предмет которой был репликой дворцовых интерьеров, говорили, что это – Версаль.
