Глава 1. Тень цветущего оазиса
Воздух в метеокуполе был густым и неподвижным, пахнущим озоном от паяльника и сладковатым ароматом перегретого пластика. Артур склонился над открытым корпусом опреснителя, его лицо было серьезным и сосредоточенным. В руках он сжимал самодельный мультиметр, щупы которого были прикреплены к клеммам теплообменника. Он методично проверял сопротивление на каждом участке цепи, мысленно составляя схему возможных точек отказа. Его пальцы, испачканные в машинном масле, уверенно переключали режимы прибора, а взгляд скользил от дрожащей стрелки к запутанному лабиринту проводов и трубок.
– Показания снова прыгают, – проговорил он, не отрывая взгляда от шкалы. – Температура на выходе падает, а сопротивление на входном контуре растет. Это классический признак засора или деградации материала. Нужно проверить мембрану.
Ровный, уверенный гул, который сопровождал работу аппарата последние месяцы, теперь срывался на хриплое подвывание. Казалось, сама машина из последних сил пыталась сохранить видимость нормальной работы. Артур приложил руку к металлическому корпусу, чувствуя неровную, прерывистую вибрацию, и покачал головой. Он уже представлял себе, как микроскопические частицы соли и извести медленно, но верно забивают тонкие каналы системы, снижая ее эффективность с каждым днем.
– Может, это просто конденсатор опять? – раздался голос сзади. – В прошлый раз ведь из-за него стрелка тоже танцевала джигу.
Артур обернулся. В проеме двери стояла Маша, держа в руках потрепанный блокнот с графиками и таблицами. Ее взгляд был аналитическим, она уже изучала данные, даже не дожидаясь его вердикта. Артур отметил про себя, что ее гипотеза была разумной – электролитические конденсаторы действительно часто выходили из строя в условиях повышенной температуры и влажности.
– Нет, – покачал головой Артур. – Конденсатор я проверял вчера, прозванивал его и тестировал на емкость. И теплообменник продувал компрессором. Проблема глубже, она системная. – Он вытер лоб тыльной стороной ладони, оставив темную полосу. – Помнишь, мы встраивали в него тот дополнительный фильтр тонкой очистки? Тот, что я нарисовал, чтобы он улавливал наночастицы?
Маша кивнула, подходя ближе и бросая взгляд на разложенные схемы. – Керамический мембранный фильтр с наноразмерными порами. Он должен был увеличить ресурс основного блока, отсеивая взвесь, которую не улавливают грубые фильтры. По расчетам, он должен был служить еще полгода.
– Материал деградирует быстрее, чем мы предполагали, – мрачно констатировал Артур. – Видимо, постоянные перепады давления и химический состав воды делают свое дело. Реальность вносит коррективы в наши самые красивые теоретические выкладки.
Он снова посмотрел на опреснитель, и в его глазах читалось не просто разочарование, а нечто большее – понимание хрупкости любой сложной системы, собранной из подручных материалов. Этот аппарат был не просто машиной. Он был символом их победы над пустыней, доказательством того, что знания и упорство могут менять мир к лучшему. И теперь этот символ давал трещину, напоминая, что за любым технологическим чудом стоит тяжелый труд по его поддержанию.
Из соседней комнаты донесся смех Лизы и довольное пофыркивание Барона. Они играли, не подозревая, что привычный уклад их жизни, обеспеченный стабильной работой опреснителя, снова висит на волоске. Артур сжал кулаки. Он не мог позволить, чтобы все вернулось к тому, с чего они начинали – к бесконечным поломкам, солоноватой воде и постоянной борьбе за выживание, когда каждый литр жидкости был на счету.
– Что будем делать? – спросила Маша, как будто читая его мысли. Она уже достала карандаш и приготовилась записывать план действий. – Заказывать новую мембрану? Искать альтернативный материал?
