Вот уже целый час я подстригала
розы. Они здесь были в совершенно запущенном состоянии и росли как
боги на душу положат. Некогда пышные кусты теперь измельчали.
Крупные ярко-красные и молочно-белые бутоны должны были скоро
раскрыться. И тогда старое поместье, такое же запущенное, как и
розарий, станет хоть немного лучше. Пусть и на первый взгляд.
Спина ныла, руки в перчатках уже
давно не сгибались. Секатор в руках сновал в кустах уже без прежней
скорости. Я жутко устала. Но садовника нанять было не на что. А
хотелось создать хотя бы видимость благополучия.
Впрочем, какое благополучие могло
быть здесь, в этом богами заброшенном краю? Сюда даже нежить
отказывалась нос показывать. И правильно, десятка два крупных домов
в округе, таких же пришедших в упадок, как и мой, и три-четыре на
весь край — этим «богатством» не могла поживиться даже группка
упырей. Ей банально не хватило бы еды даже на один раз. Пришлось бы
драться между собой за последнего выжившего.
В общем, проклятый край.
А потому мы все жили здесь в полной
безопасности. В нищете, правда, тоже полной. Но и в безопасности.
Что не могло не радовать.
Я закончила приводить в порядок
последний куст и с опаской разогнулась. А ну как спина откажется
работать? Нет, не отказалась. Я смогла ощутить каждую косточку во
всем уставшем теле и уныло посмотрела в сторону дома — огромного
замка, возвышавшегося над местностью, как мощный старик над
невысокой молодежью. До него было совсем немного — шагов двадцать,
максимум двадцать пять. Ну пусть тридцать. Не дальше. Но мои
измученные конечности считали, что это просто ужасное расстояние. И
преодолеть его я смогу часа через два-три, не раньше.
Вдали предупреждающе прогремел
мощный гром. Небо рассекла зигзагообразная молния. Я тяжело
вздохнула: чудесная перспектива — промокнуть в очередной раз. Дожди
здесь холодные, «злые». После них лежишь в постели по два-три дня,
с температурой и кашлем.
Перчатки и секатор отправились в
карман плаща.
Повернувшись спиной к розам, я
заковыляла к дому. Неспешно, правда, но уж как умею. Шла и считала
шаги. Пару раз сбилась, плюнула, но хоть голову заняла.
Земля под ногами была не особо
сухой, предыдущий ливень, заставший меня под крышей дома, прошел
всего трое суток назад. Сюда денег вложить бы, в те же удобрения, в
плодоносящие сорта растений. И можно жить относительно нормально.
Возможно, даже доход получать, пусть и небольшой.
Но то-то и оно, что ни у меня, ни у
моих соседей, ближних или дальних, денег не водилось от слова
«совсем». Вообще. Ни единого золотого. Здесь в жизни не видели
золотых монет. Держали в руках только серебро или, что чаще всего,
медь. Потому и жизнь здесь была сложной. Потому и селились здесь в
основном те, у кого больше не оставалось ни малейшей надежды в
жизни.
Ну или я, попаданка.
Я успешно взошла на крыльцо, когда
по крыше застучали первые крупные капли дождя.
Раньше здесь была граница с землями,
заполненными нежитью, как уверяли книги из замковой библиотеки, а
потому и дома стоили крепкие, прочные, чтобы смогли хотя бы
несколько часов до возможной помощи осаду выдерживать.
Нежить здесь давно истребили,
граница отодвинулась. А дома остались. И к каждому из них отлично
подходила пословица «Мой дом — моя крепость». Действительно,
настоящая крепость в миниатюре.
Я достала из-за ворота плотной серой
рубашки железный ключ, висевший на цепочке, вставила его в замок
двери, провернула дважды. Потом потянула за ручку в виде
нахохленной птицы, косившей одним своим глазом на гостей.
Тяжелая массивная дверь из
шортанского дуба, самой крепкой породы, открылась бесшумно. Петли
смазывали совсем недавно, так что сезон дождей, приближавшийся к
этому региону, дом выдержит. У местных с давних пор осталась
привычка тщательно ремонтировать свои дома. Петли и пол скрипеть не
должны. Никогда. Чтобы нежить не услышала. И плевать, что последний
вид нежити тут заблудился и довольно быстро благополучно вымер от
голода лет семьдесят-восемьдесят назад. Все равно нельзя.
