Сан-да с рождения слышала о моих
приключениях. Холодными снежными вечерами, когда ветер за окном
сбивал с ног, а от мороза губы покрывались ледяной коркой, дочь
снова и снова забиралась ко мне на колени и просила рассказать
«историю».
Пока Сан-да была маленькой, я
придумывала для нее сказки, в которых прекрасный юноша с глазами
цвета весенней листвы спасает от врагов свою любимую, а потом
сажает ее на волка-оборотня и увозит в белокаменный город. Сан-да
любила оборотней. Она всегда спрашивала их имена, заставляла меня
рассказывать о маленьких волчатах, играющих прямо в глубоком снегу,
а иногда даже брала лист бумаги и рисовала их портреты черным
кусочком древесного угля.
Большой и сильный волк — вожак
стаи.
Рядом хрупкая остроносая
волчица.
Четыре маленьких волчонка — их
почему-то всегда было четыре — у ног матери и отца.
Если честно, в детстве Сан-ду больше
интересовали приключения волков, чем прекрасного юноши и его
возлюбленной, и только с возрастом, когда она поняла, что в сказке
идет речь обо мне, внимание ее переключилось на героиню.
— Мама, а почему ты и папа не могли
быть вместе?
— Мама, а что такое «демон»? Это
что-то страшное?
— Мама, а ты и правда видела
ангела?
Мое дитя взрослело, и вопросы
сыпались бесконечным потоком. Наверное, тогда я и задумалась о том,
чтобы написать книгу. Шло время, и история моя меркла в моей
памяти, и к тому моменту, когда дочь вырастет, от нее может
остаться лишь пара строк.
Лишь пара мгновений.
Лишь легкое касание руки прекрасного
юноши и слезы его возлюбленной.
Лишь едва заметный запах горящего
дерева и обжигающий поцелуй ледяного ветра.
А потом исчезнут и они.
В один из теплых зимних дней я
попросила Фелика купить мне в городе бумаги и краски для печатной
машины. Вечером, когда дочь уснула, не дослушав любимую сказку, я
осторожно поцеловала ее нежный лобик и вышла из комнаты, заперев за
собой дверь. В передней горела тусклая лампочка, на стенах плясали
отблески пламени из печи, за окном дул ветер — прекрасная ночь,
чтобы начать свой рассказ.
Я заправила лист бумаги в машину,
уселась поудобнее и напечатала первое слово.
Стилгмар. Так звали меня в
далеком мире, который я покинула, наверное, навсегда. С того
далекого мира я, пожалуй, и начну свою историю.
Историю попаданки.
Мы встречались с Сашей почти два
года, если считать с первого поцелуя, и мне казалось, что и его, и
меня отношения вполне устраивали. На нашем факультете училось
достаточно парней, и Саша был не самым красивым и не самым умным из
моих однокурсников, но я на сто процентов была уверена в одном — он
был честным.
Точнее, я была уверена до того
дня.
Что касается меня — мне исполнилось
двадцать четыре, я считала себя взрослой и самостоятельной, видела
себя экономистом, а потом и начальником экономического отдела на
каком-нибудь крупном предприятии и… совершенно глупо и
необоснованно верила в любовь. И Саша поддерживал во мне эту веру.
Обнимая меня, он говорил о настоящих чувствах, строил планы на
будущее и спорил со мной об именах для наших будущих детей.
Да, это сейчас я могу вспоминать
себя, наивную дурочку, с улыбкой на лице.
Тогда его слова проникали в самое
сердце.
Это случилось на вечеринке,
посвященной празднованию «экватора» — середины нашего долгого
обучения. Нас собралось в общей сложности четырнадцать человек, еще
трое-четверо обещали подъехать к началу празднества. Мы сняли домик
на лыжной туристической базе, запаслись алкоголем и маринованным
мясом и дружной толпой отправились отдыхать.
В тот день я не заметила в Саше
ничего странного. Он так же улыбался, так же нежно обнимал меня,
пропуская меж пальцев мои светлые волосы, так же заботливо
поддерживал на подъеме по скользким ступенькам деревянного крыльца.
Ничто не предвещало бури, но она все же разразилась.
