Это был совершенно ненормальный
день, и начался он с того, что я проспала. В институт нужно было к
первой паре, и я вроде бы поставила будильник на телефоне,
но он либо прозвонил так тихо, что я не услышала, либо вообще не
прозвонил. Итог — спотыкаясь и на ходу застегивая пальто, я
вылетела из подъезда к такси с телефоном в руке. Гудок, еще гудок —
Катя ответила, и я с облегчением выдохнула, услышав ее громкое
«да».
Значит, Вагнер еще не появился.
Может, успею. Хотя вряд ли, он редко опаздывает больше чем на
десять секунд.
— Кать! — завопила я в трубку так,
что таксист подскочил. — Кать, подстрахуй, скажи, Голуб уже едет и
очень извиняется!
— Скажу, Фай, — откликнулась она. —
Вагнер уже заходил, вещи лежат, но пара-то еще не началась. Скажу.
Ты на такси?
— Да, на такси. Проспала,
представляешь? Ой, да какого!.. — Таксист остановился на
перекрестке так резко, что я лбом едва не приложилась к панели. —
Ладно, давай, тут движение бешеное. Из-за дождя ничего не
видно.
Я положила телефон в сумку и
вцепилась в дверную ручку, вглядываясь в темное небо за окном.
Дождь лил всю ночь, и утром стало только хуже. Машину перед нами
было еле видно за стеной воды, и таксисту приходилось ехать, что
называется, по приборам.
Я, наконец, застегнула пальто и
нервно зевнула, откинувшись на спинку. Боже, как же хочется спать.
А сегодня еще практика после обеда. Это чертовски интересное
психопрактическое право в медицине, да. Будущему психологу только
оно и надо.
Эта дисциплина нравилась бы мне не
меньше остальных — или не нравилась бы не больше, тут уж
как посмотреть — если бы ее не вел тот самый Вагнер, на пару к
которому я так отчаянно боялась опоздать.
Причина №1. Дениса Вагнера знал весь
город, да что там, его знала вся страна. Доктор психопрактических
наук, доктор психологических наук, кандидат юридических — даже без
«психопрактик-мортал» это уже впечатляло. Он был одним из первых,
кто получил лицензию, когда их — то есть нас, психопрактиков —
признали и их — наши — способности начали использовать по
назначению.
Психопрактик — проще говоря,
экстрасенс, хотя сейчас вряд ли кому-то нужно объяснять смысл этого
слова. Вот только одиннадцать лет назад, когда ученые обнаружили в
головном мозге особые клетки, отвечающие за развитие
экстрасенсорных способностей, это слово уже было настолько заезжено
и настолько прочно ассоциировалось с шарлатанами и гадалками с
разных второсортных телешоу, что решили придумать другой термин.
«Психопрактик» прекрасно подошел. И солидно, и не банально. Я могла
представить себя с дипломом психопрактика — и это звучало круто. А
вот с дипломом экстрасенса далеко не так охотно. Все-таки
стереотипы.
Так вот, Вагнер был первым, кто
начал внедрять психопрактику в психологию. Уж куда-куда, а в эту
науку сам бог велел — человеческая психика отчаянно нуждалась в
методах, которыми ее можно было бы исследовать объективно. Все эти
психоанализы и холотропное дыхание (прим. — метод психотерапии,
при котором за счет учащенного дыхания у человека вызывается
состояние измененного сознания и в таком состоянии проводится
терапия его переживаний. Разработан психологом Станиславом
Грофом) были как аускультация и пальпация в медицине — что-то
услышал, что-то нащупал, но пока внутрь не заглянешь, не поймешь,
что именно. Психопрактика позволила это сделать.
Результаты были такими
ошеломляющими, что об этом узнала вся Россия. Усовершенствованный
Вагнером метод контактной психоскопии, то бишь сканирования
психики, стал настоящим прорывом. Психиатрические больницы реально
начали лечить людей, психологи начали находить подтверждение тому,
о чем раньше только догадывались.
