Как Микула Селянович к Зевсу в гости ездил
Жил-был в русской земле пахарь могучий, Микула Селянович. Не было равных ему в силе и доброте: землю пахал так ровно, что птицы по борозде, как по струне, ходили. Коня у него не было – сам соху тащил, да ещё и песенку напевал.
И вот однажды, сидит Микула на краю поля, отдыхает, квасом прохлаждается, как вдруг небо заволокло, гром гремит, молнии пляшут, а с неба – голос:
– О, смертный! Я – Зевс, громовержец Олимпийский! Слыхал я про силу твою и простую мудрость. Заезжай-ка ко мне на Олимп – поболтаем.
Микула только шапку поправил:
– Да что ж, коли зовут – поеду. Только предупреждаю: я с дороги с пустыми руками не хожу. Возьму пирожков с капустой да медовухи в бурдюк.
Собрался, соху за плечо – и шагом, шагом в облака. Земля под ним не гремит, не трещит – он с природой в ладу. Добрался до Олимпа – а там боги, как павлины: сидят в тоге, нежатся, амброзию хлебают.
Зевс навстречу вышел, молнии чуть не пролил:
– Ну и махина ты, Микула! Садись к столу, расскажи, как у вас там, внизу, дела идут.
Сидят они, Микула щи из котелка налил, угостил. Гера посмаковала – аж пальцы облизала. Аполлон балалайку ему подал, мол, сыграй. Микула как брякнул – у Зевса борода задрожала, Афина шалью прикрылась от весёлости.
– Так вот, – говорит Зевс, – мне тут на земле порядок бы наладить. Ты бы не подсказал, как людей к труду приучить, да чтоб без бунтов?
Микула почесал затылок:
– Эх, ты, Зевс, гром-то пускаешь, а с землёй не знаком. Люд честной сам по себе не ленив, да коли хозяин в пример – глядишь, и поле в хлебу, и мир в селе. А коли с трона кричать да пугать – толку не будет. Сначала землю пойми, а потом – законы строй.
Сидели до зари, спорили, пели, метались амфоры от смеха. А наутро Зевс вручил Микуле пояс сил богов и шепнул:
– Если что – зови. Скучно с этими богами. Ты, Микула, мужик настоящий.
Вернулся наш богатырь в поле. Пояс тот закинул на жердочку, соху взял – и дальше пахать. А громы с тех пор стали реже – Зевс больше думает, чем швыряет. Всё поглядывает вниз, не идёт ли Микула с пирожками…
Вот и сказке конец, а кто слушал – молодец.
Как богатырь в жены бабу Ягу взял
Жил-был в далёком краю богатырь могучий, Илья Златорукий. Силой он горы двигал, реку вспять поворачивал, и был при том человек добрый, сердечный. Победил он змея трёхглавого, спас град Велеславль от полчища степных ворогов, да только сердце его было пусто. Ни одна девица ему в душу не легла – скучные, жеманные, всё им только шелка да пиры подавай.
Однажды, идя сквозь дремучий лес, устал Илья, сел под дуб могучий и задумался:
– А что если… не ту ищу? Красоты мне не надо, да и нрав нужен крепкий. Может, не в тех местах ищу?
Тут, словно услышала его лесная сила, из чащи голос:
– А чего ж ты, молодец, ко мне не заглянешь? У меня и изба уютна, и кот Шаромыга разговорчив, и борщ знатный.
Выходит из-за ели – сама Баба Яга. Космы вороньи, нос крючком, да в глазах огонёк да хитринка.
– А, – говорит Илья, – слыхал про тебя, бабу лесную. Да разве ты по мне будешь?
– А чем я хуже других? – цокает Яга. – Я хозяйка: печь у меня сама варит, метла сама метёт, ступа – как телега скоростная. Хочешь – борщ, хочешь – зелье от хвори. Да и леса все мои – ни одна свекровь до меня не доедет!
Задумался Илья. Слово за слово, день за днём – стал он к ней захаживать. Смех да ссоры, метла с веником сцепляются, кот песни поёт, Илья кочергу ковкой балует.
Решился, встал да сказал:
– Что ж, Яга, беру тебя в жёны. Только при одном уговоре: без чар жить, по-настоящему.
А Яга ему:
– А как же, милый, без чар? Это ж я без них старая да горбатая, а с ними – хоть в княгини!
– Мне не зелья твои нужны, а душа твоя. Вот если от чар откажешься – станешь мне родной.
