Азар
Эммили уже несколько дней спала с ним в одной комнате. Они даже
перенесли некоторые её вещи. И каждый раз натыкаясь на них
взглядом, Азар ликовал. Ведь каждая новая её мелочь здесь – словно
знак того, что она останется с ним ещё немного. Как минимум – ещё
на одну ночь.
Он старался не загадывать надолго вперёд. Всё ещё не мог
поверить даже тому, что она соглашается оставаться с ним, позволяет
обнимать себя. А иногда, очень редко, когда сил терпеть нет вовсе,
он просит у неё разрешения поцеловать. И совсем осторожно касается
её губ целомудренным поцелуем. Хоть она и говорила, чтобы не
задавал «дурацкие» вопросы, но решиться прикоснуться к ней, не
получив согласия, он не мог.
Словно барьер какой-то.
Перед глазами так и стояло её безразличное выражение лица, когда
в последний раз она не могла ему возражать. Он никогда больше не
желал что-то делать против её воли. И даже без её на то
желания.
Но сегодня вечером… Она была такой красивой после того, как
приняла ванну. Её влажные волосы едва касались плеч, с них стекали
блестящие капельки, будто драгоценные камни сверкали. На ней была
светлая ночная рубашка. Настолько тонкая, что он видел очертания её
фигуры, по которой просто сходил с ума.
Азар сжимал кулаки и зубы, чтобы не позволить себе в её сторону
даже взгляда пошлого, но мысли не слушались. Перед глазами
представала картина, как он подходит, медленно развязывает на ней
ворот, оголяет одно плечо, целует его… Потом приспускает рубашку с
другого плеча, нежно целует и его, а затем…
Он шумно сглотнул. У дракона тоже текли слюни, стоило
представить её грудь… Они оба помнили её молочную кожу и нежные
розовые вершинки… Никогда прежде Азар не видел такой груди. И ему
так хотелось хотя бы просто посмотреть ещё разочек… Но нельзя же
просто попросить Эмми раздеться. Она же подумает, что он
окончательно свихнулся.
И так ничего ей и не сказав, он сам ушел в купальню. Находиться
с ней в одном помещении было невероятно приятно, но также и
мучительно. Спустя несколько десятков минут после того, как
освежился ледяной водой, желая привести себя в чувство, он стоял
перед старым деревянным зеркалом и рассматривал себя, как когда-то
семь лет назад. Был ли он ещё красив? Наверное. Его внешность
осталась почти неизменной, если не считать более короткие волосы и
ожоги на теле.
Но важно ли для него это теперь? Нет. Совсем.
Если он не нравится Эмми, то какая разница, как он выглядит? Ему
всё равно. А ей, кажется, тоже. В тот день, когда она увидела его
отметины, в её глазах не было и капли прежнего интереса – только
жалость.
А когда-то она смотрела на него совсем иначе, водила своей
маленькой ладошкой по его мышцам… Азар выругался! Снова нужно идти
за ледяной водой. Стоит ему только подумать о ней в таком
контексте, тело реагирует незамедлительно. Он потуже затянул
полотенце на бердах и уже хотел начать одеваться, как вошла
она…
Азар застыл, не зная, куда себя деть. Он вовсе не хотел, чтобы
она снова видела эти шрамы. Ей наверняка это ужасно неприятно. Но
его рубашка лежала у входа, где, собственно, и стояла она, а
значит, чтобы одеться, ему нужно подойти к ней ближе… Ему, почти
обнаженному, нужно подойти ближе к ней, одетой в тонкую сорочку…
Нет уж. Он лучше тут постоит. Мало ли какие последствия это будет
иметь. А потом Эмми откажется ночевать с ним. Или того хуже –
начнет вновь бояться его.
А может она вовсе делает это специально. Например, проверяет,
можно ли ему доверять. Или наказать хочет снова, демонстрируя, чем
именно он мог бы обладать и от чего отказался… О, если это
наказание, то оно удалось на славу. Раньше он думал, что сожалеть
ещё больше нельзя. Но вот он стоит, смотрит на неё и понимает, что,
конечно же, можно.
