Бывший муж. Я все еще люблю тебя

— Я тебя давно не люблю, — Константин не смотрит на меня. Его уставший взгляд устремлен в потолок, — вот что я должен был сказать.

Мозг отказывается принимать его слова, и я пусть четко услышала его признание, но не понимаю.

Будто Костя говорит со мной на незнакомом мне языке.

— А последний год, — он все же переводит на меня тяжелый взгляд, — совсем все плохо, Мила.

Я отставляю эмалированную лейку, которой только что поливала фикус и шепотом спрашиваю:

— Что?

— У меня есть другая женщина, Мила, — отвечает тихо, но слышу я его слова оглушительным криком и чувствую их хлесткими пощечинами. — Я хочу быть с ней. И я буду с ней, — вздыхает, — мы с тобой разводимся.

Мне сорок шесть лет.

У нас с Константином трое сыновей. Старшему Илюшке двадцать шесть, среднему Олеже двадцать четыре, младшему Паше двадцать два.

Три богатыря, и все пошли породой в сильного, высокого и широкоплечего отца со жгучими карими глазами, которые сейчас меня смотрят на меня с угрюмой решительностью.

И в сорок шесть лет я слышу, что меня разлюбили и что от меня уходят к другой.

Абсурд.

У нас с Костей хорошая крепкая семья. Мы ждем рождения второго внука у старшего сына, а младшего недавно женили на милой скромной Настеньке из хорошей и интеллигентной семьи профессора и нейрохирурга. У среднего — жена беременная на третьем месяце.

У нас все хорошо.

Мы любим друг друга.

Ну, бывает ссоримся, но это не дикие скандалы с оскорблениями, битой посудой и физической агрессией. Да и все иногда ссорятся. В этом нет ничего удивительного или возмутительного для мужчины и женщины, которые прожили в браке двадцать семь лет.

Ссоры не обнуляют многолетнюю любовь и заботу друг о друге.

— Сыновья выросли, — продолжает Константин бить меня словами, — я им дал хорошее образование, часть моих активов и бизнеса уже у них под контролем, и они сами уже завели свои семьи.

Что-то в груди рвется. Тонкая ниточка, и сердце медленно расходится на кровавые лоскуты. Я, наконец, понимаю каждое слово моего мужа Кости. Отступаю на несколько шагов от стола, на котором красуется молодой и красивый фикус, и замираю перед Константином, прижав руку к груди.

Я хочу ему хоть что-нибудь сказать, но язык присох к небу.

— Жить с тобой через силу я не хочу, — Костя смотрит на меня взглядом судьи, который выносит смертный приговор. — Жить с тобой и любить другую…

— Замолчи… — сиплю я. — Ради бога замолчи.

Подбородок дергается, и со всхлипом прижимаю ко рту потную ладонь, широко распахнув глаза на Константина, который за одно мгновение стал для меня чужим мужчиной.

— Мне жаль, Мила, — Костя не отводит от меня взгляда, — но так случилось. Я не хочу тебя терпеть, ненавидеть, презирать, как это бывает в других семьях.

Мне все равно, как бывает в других семьях.

Сейчас рушится моя семья. Мой мир. Моя любовь.

Делаю шаг, и под босыми ступнями мягкий густой ворс ковра пружинит. Воздух вокруг меня сгущается в теплый кисель, который забивает альвеолы паникой и страхом.

Мы разводимся?

— Кто она? — едва слышно спрашиваю я. — Костя, я должна знать…

Мозг хаотично перебирает варианты. На моего сурового Костю женщины всегда засматривались с открытым ртом и в разговорах с ним шли на наглое кокетство. Их не смущала даже я, которая могла рядом стоять и удивляться женской наглости.

Даже замужние тетки восхищались им и слюни бессовестно пускали, позабыв о своих мужьях и клятвах.

В Косте много тестостерона, мужской харизмы, самцовой силы и уверенности. Он — Альфа среди обычных мужчин, и любая баба бы хотела лечь под него в желании получить его покровительство, деньги, защиту и внимание.

— Ты с ней познакомишься, — снисходительно заявляет Константин, — но сейчас эта информация тебе ни к чему. Всему свое время. Тебе сейчас надо все осознать, пережить. Я понимаю, тебе услышать такое больно, — мягко улыбается.