- Ты, старая, сдурела, что ли? – импозантный мужчина – седой,
соль с перцем, в странном черном костюме и с короной, в которой
зловеще посверкивали каким-то чудным, неестественно ярким светом
рубины – недоуменно заломил бровь.
Смотрела на него, и никак не получалось на глазок определить,
сколько ж ему лет. То ли чуть за сорок, то ли чуть ли не под
сотню…
- Ну а ты что предлагаешь? Время уходит, сам чуешь ведь, не
можешь не чуять.
Женщина же напротив него однозначно была стара. Седая коса
спускалась до самого пола и вилась по нему змеей-альбиносом, и у
меня сразу возникал вопрос, почему она такая гладкая и ровная, а не
растрепанная и в крошках-веточках. Мадам, поделитесь маркой
кондиционера для волос?
Мужчина втянул ноздрями воздух, как будто и впрямь пытался
унюхать что-то, но тут же опомнился и покачал головой:
- Да возьми ты любую дуру из окрестностей, успеешь еще
натаскать.
- Хотела бы я натаскивать дуру, мил человек, я бы это еще годков
пятьдесят назад сделала. Ты мне лучше скажи, поможешь?
- Ой намудрила ты, Премудрая, намудрила…
- Ну не могу я так уйти, понимаешь? Не спокойно мое сердце, а
сам знаешь, с неспокойным сердцем нельзя мне уходить, всем хуже
будет.
- А коли она не захочет?
- Чего не захочет?
- Владения твои принимать.
- Кто из нас еще сдурел! Чего тут не хотеть то? Силы не хотеть?
Где ты хоть раз ведьму видел, которая от силы добровольно
откажется!
- Тут не видел, - покладисто кивнул мужчина, - а вот там…
- Ведьма что там, что тут ведьма и есть, - непреклонно отрезала
старуха. – Так поможешь или нет?
- Ну… загляну к ней в гости может разок-другой, по-соседски.
- А большего и не надо, - удовлетворенно кивнула старая ведьма.
– Не пугай только девочку.
- С этим у тебя без меня есть кому справиться.
- Ты на что, пень трухлявый, намекаешь?
- От коряги слышу! Ты главное только…
Голоса плыли и удалялись, растворялись в мелодии будильника.
Странный сон.
Почему я решила, что он имеет ко мне какое-то отношение?
Можно, я пореву? Вот сейчас сяду на… нет, не сяду, мало ли что
тут на полу, лучше стоя!
Задрожала нижней губой, заморгала часто-часто… не ревелось.
Посмотрела налево. Посмотрела направо.
Странный дом вокруг не исчез. Всё на месте осталось: потемневшие
от времени деревянные полы и стены, бревна потолочных балок над
головой — а с них свисают пучки трав, лавки вдоль стен, прялка в
углу, крохотные окошки под потолком…
И ни-ко-го. Ни единой живой души.
Весомый, добротный повод зареветь.
Это не могло случиться со мной. Это же чушь! Полная!
Мимоходом отметив, что вокруг царит идеальный, прямо-таки
противоестественный порядок (люди в таком не живут),
развернулась к выходу. Осторожно, плавненько. Стараясь не
расплескать.
Чушь.
Через сени вышла на крыльцо и, чувствуя что ноги меня не держат,
все же села на по… на порог.
Потому что с крыльца виднелся частокол забора, двор, колодец,
прилепившаяся к избе собачья конура…
Современного города-миллионника с этого странного крыльца было
не видать.
Что-то мне нехорошо.
Привалившись виском к дверному косяку я внимательно разглядывала
все, что открывалось глазу: забор в два, а то и полтора моих роста,
сложенный из бревен толщиной в обхват с заточенными верхушками и
кое-где украшенный черепами. Моих познаний в анатомии хватало лишь
чтобы понять — не человеческие. Но и на том спасибо!
Заложенные изнутри на засов тесовые ворота — тяжеленные даже
на вид. Небо над всем этим — пасмурное и все темнеющее,
быстро зарастающее недобрыми, клубящимися тучами.
Никогда не видела, чтобы так быстро собиралась гроза.
Никогда не видела таких странных домов и заборов, украшенных
черепами.
