ДЕВОЧКА ДАВИДА.
НАЧАЛО
– Будешь отрицать, что беременна от меня?
Я задыхаюсь. Его рука собственнически гладит мой живот.
Давид нашел меня. Нас.
– Буду.
Нагло вру.
Мы оба знаем: он один касался меня.
– Я бы никогда не забеременела от убийцы.
Зверь на грани. Его глаза темнеют. Крепкие руки впиваются в мое
тело и тянут за собой.
– Пусти меня! И он не твой! – кричу из последних сил.
– Ты моя. Поэтому молись, чтобы и он был моим…
Глава 1
Жесткие пальцы сжались на моем подбородке. Грубые, шероховатые.
Чужие.
Этой ночью я впервые увидела его.
Услышала имя своего палача.
– Дава, смотри за девчонкой! Сейчас
убежит!
Давид.
Так звали моего палача.
Углы его рта хищно приподнялись. Я
увидела белые зубы, а следом – черные, как кромешный ад, глаза.
– От меня не убежит.
В его хриплом голосе – ни капли
сомнения.
В моем теле – ни капли сил на
борьбу.
Я знала: моя судьба предрешена.
Ночью они прокрались в наш дом. Они
убили моего отца, и я не знаю, что они сделали с мамой.
– Помогите, – взмолилась я, – не
трогайте нас. Мы не сделали ничего плохого.
Я глотала гордость и страх, а он
едва ли слышал меня. Головорезы звали его Давидом, а я добавляла:
Давид Жестокий.
Потому что черные глаза стали вконец
беспросветными, а хватка – сильнее.
Убийцы переговаривались между собой
и одновременно грабили наш дом. Они пришли сюда не за золотом, но
берут его бонусом. Я сразу поняла: за мою семью им заплатили
слишком мало.
В их руках сверкали мамины
украшения.
Но только не в руках Давида – в них
была только я. Он держал меня крепко, будто свою собственность.
А сзади то и дело отпускали грязные
шуточки. И Давид смеялся над ними. Смотрел на меня и смеялся.
– Я отомщу, – прошелестели мои
губы.
Давид Жестокий не слышал меня.
Все происходило стремительно. Я
звала на помощь, но в какой-то момент мой голос охрип.
Раздался выстрел. Не один. Я поняла,
что они убили и ее. В доме остались только мы – я и мой
единственный палач. Он избавился от своих сообщников тоже.
Осталась только я.
– Малая, иди ко мне.
Давид Жестокий. Я прозвала его так.
Он не спас мою семью, но избавился от своих друзей.
Зачем?
Почему оставил меня в живых?
Для чего я ему нужна?
– Никто тебя не тронет. Не
бойся.
Они напали на мою семью. Они
уничтожили нас. Давид не спас никого, хотя я молила его о
помощи.
В глазах окончательно потемнело.
А в голове билось только одно: его
зовут Давид. И я буду мстить.
Я запомнила все: у него были
демонические глаза и рот, из которого вырывался дьявольский
смех.
Он оставил меня сиротой и заставил
жить дальше.
– Тебя никто не обидит, – обещал он,
вытаскивая меня из родительского дома.
Никто.
Кроме него самого.
Давид
Наручники постыло звякнули.
Я поморщился: за пять лет заключения
этот звук мне осточертел.
Три, два, один…
Поворот ключа. Руки беспардонно
дернули, после чего – наступила долгожданная свобода.
Свобода, черт побери. Что это
такое?
Это яркое солнце вместо тусклого
тюремного освещения. Это земля под ногами и зелень вокруг вместо
камеры два на два.
И еще это женщины. Много женщин на
любой вкус и настроение.
Надеюсь, мой подарок уже ждет меня.
Красивый, грешный подарок. Рустам обещал подсуетиться и привезти
мне такую. Красивую, покорную.
– Эй, Дава.
Желая укрыться от солнца, я ускорил
шаг, а в тени обернулся. Начальник зовет, кто еще посмел бы
остановить меня на свободе?
Начальник от солнца не щурился, он к
нему привык. А я от него почти ослеп – камера отучила от нужды в
солнечном свете.
– Чего еще? – процедил сквозь
зубы.
– Не светись шибко. Ты понял,
Дава?
Сам знаю. И о причине
осведомлен.
Слишком много моих недоброжелателей
осталось на свободе. Придет время напомнить им о себе.
