Париж, Франция. Весна 1913
г.
По комнате плыл сладковатый запах
курительных трав, мускусных духов и какой-то еще ароматической
дряни. Риган не выдержал, ловко перепрыгнул через развалившуюся в
истоме Франсуаз и распахнул окно. Сразу стало легче. Обостренное
обоняние отказывалось воспринимать жуткую какофонию благовоний, а
уходить было рано: Риган еще не наигрался.
— Эй! — наигранно-капризно
запротестовала девица. — Мне холодно!
— Я что-нибудь придумаю, —
ухмыльнулся он, возвращаясь к ней. Она была в его вкусе:
светлокожая, с большой грудью, но не полная. Рыжий — натуральный
цвет, с веснушками рассыпанными по всему телу, даже в самых
интересных местах.
Риган перехватил ее запястья, вжимая
проститутку в атласные простыни и целуя шею. Не так давно во
Франции удумали прикрыть бордели, но к счастью на расторопность
большинства представительниц древнейшей профессии это никак не
повлияло.
Девчонку он заметил неделю назад,
когда приходил на квартиру к Джульет: она сидела на коленях у
какого-то жирного говножуя и хихикала. Смех у нее был тоненький,
заливистый, необычный. Девицы, чтобы привлечь к себе внимание,
использовали самые забавные уловки. Франсуаз выбрала смех, и не
прогадала.
Вот и сейчас она рассмеялась, когда
его язык дразняще скользнул в ямочку между ключицами, ее самое
чувствительное местечко, и Риган фыркнул в ответ.
— Все еще холодно?
— Нееет, — она вытолкнула это
короткое слово с придыханием, а он обхватил губами ее большой
розовый сосок, играя с ним языком.
Кому что, а в женской красоте Риган
ценил грудь. Он не обошел вниманием ни один миллиметр пышного
бюста. А пока Франсуаз выгибалась под ним, напрочь позабыв об
открытом окне, сам завелся не на шутку. Перед глазами некстати
возник совершенно другой образ, который остался в далеком прошлом и
о котором он запретил себе думать почти восемь десятков лет
назад.
Риган вошел в нее резко и яростно,
впился зубами в плечо. Франсуаз пискнула от столь явной смены
ощущений, но тут же расслабилась, податливо разводя бедра.
Чуть позже, подперев рукой
подбородок, он задумчиво разглядывал свежую ранку на ее плече.
Запах пробуждал инстинкты, справиться с которыми было нелегко, а
жалкая толика крови здорово раздразнила аппетит. Раньше он не
задумывался о последствиях, но сейчас убивать проституток казалось
пошлым. Не хотелось лишний раз возиться с телом и разбираться с
возможными свидетелями.
— Ты всегда такой горячий? —
поинтересовалась она, провела рукой по его груди и животу, накрыла
ладонью член и легко сжала.
«Вот ведь ненасытная сучка», —
подумал Риган с восхищением. Третий раз подряд, а ей хоть бы хны.
Выглядит, правда, уже не такой бодрой, но по-прежнему рвется в бой.
Ее запах говорил о желании.
— О чем ты думаешь? — Франсуаз не
дождалась ответа и продолжала поглаживать член в заходе на
очередную прелюдию.
— О временах.
— О временах?
— Мечтаю, что когда-нибудь настанут
такие времена, что женщин можно будет снимать на улице и трахать
совершенно бесплатно.
— Грубиян! — она ударила его кулаком
в грудь и снова засмеялась.
— Я ирландец, детка. Говорю то, что
думаю.
Перед глазами Ригана все еще стоял
образ Бланш, и ему захотелось почувствовать вкус крови Франсуаз на
своих губах. Пить ее до тех пор, пока слабеющая нитка пульса не
оборвется. Такие настроения он в себе не жаловал, поэтому резко
оттолкнул ее руку, накинул халат и подошел к окну.
К счастью для Франсуаз, дверь в
комнату отворилась и на пороге возникла женщина, совершенно не
вписывающаяся в картину обители разврата. Высокая, почти одного
роста с Риганом, светловолосая и светлокожая. Темно-синее платье по
последней моде подчеркивало стройную фигуру. В вырезе виднелось
кружево белоснежной блузки, а шляпку украшало длинное перо.
