Я строю мысленно мосты,
Их измерения просты.
Я строю их из пустоты,
Чтобы туда идти, где ты.
Мостами землю перекрыв,
Я так тебя и не нашел.
Открыл глаза, а там обрыв,
Мой путь закончен, я пришел
© Валентин
Гафт
Наташе Кульбенок, нашей
Магике
ЧАСТЬ
ПЕРВАЯ
Июль 2004 года,
Санкт-Петербург
Их четыре
встречи
***
Когда от духоты плавятся мысли, это
едва ли можно назвать приятным. Они, будто растаявший шоколад,
сладкой и липкой массой заливают микросхемы, отвечающие за
мышление. На первый взгляд совершенно невозможно понять, подлежат
ли те очистке и восстановлению. И обратимы ли последствия.
В интервалах между дождями жарило
адски. Предыдущий только окончился. Следующий еще не начался. Но
начнется обязательно – город на Неве, твою мать. И эта духота –
систематическая аномалия пусть и посреди лета. Поправка. Северного
лета.
Илья уныло взирал на длинные ряды
машин впереди себя и мысленно матерился. Иногда ему казалось, что
жизнь – это пожрать, поспать и постоять в пробке на Литейном мосту.
Радио весело орало что-то условно позитивное голосом одного из
братьев Кристовских. И это так не вязалось с предельно размеренным
движением на дороге, что начинало раздражать. Но, разумеется, в
тишине стало бы еще хуже.
Потому полез в карман за сигаретами.
Он курил не очень часто, но всегда – со скуки. И, хотя его ареал
обитания возможности скучать почти никогда не предоставлял,
моментами все же случалось. Приоткрыл окно, потянулся к бардачку в
поисках зажигалки и на мгновение замер.
Его цепкий взгляд выхватил ее
моментально. В толпе людей на остановке. Кажется, снова начинало
накрапывать, зонты стали раскрываться подобно ярким цветам. Девушка
была без зонта. И безрадостно смотрела на поток машин – ждала
троллейбуса. А такими темпами тот придет еще нескоро. И мокнуть ей,
сердечной, под дождем в босоножках на высоких каблуках, в невесомом
платьице, скорее напоминавшем длинную рубашку. И с вечерним
макияжем, у которого крайне мало шансов уцелеть. Илья медленно
усмехнулся, неторопливо поднимая глаза от стройных ног по тонкому и
аппетитному телу к лицу. Впрочем, при таких формах лицо имело уже
второстепенное значение.
Хмыкнул. Сойдет.
Пробка снова чуть сдвинулась, и он
воспользовался поводом, чтобы резко сманеврировать к остановке и
остановиться прямо перед вот-вот отсыреющей барышней.
Его эффектному трюку вторил дикий
визг, раздавшийся будто бы из-под самых колес, и еще через
мгновение в открытом окне показалась разъяренная мордашка девчонки,
отирающей со щеки жидкую грязь.
- Вы совсем очумели? – зло спросила
она.
- Простите! – сплоховал от
неожиданности Илья. – Грязь!
- Конечно, грязь! На моей футболке и
джинсах! И все благодаря вам!
- Ну я ж не нарочно! Вы-то чего к
самой дороге подошли? Не видели, что ли, какая тут лужа?
- Тут везде лужи, не летать же мне, -
не унималась девчонка, хмуро разглядывая заляпанного грязью медведя
у себя на животе.
- На пешеходную зону я не заезжал! –
хохотнул Илья.
На них весело косились люди вокруг.
Сыреющая барышня при ближайшем рассмотрении казалась еще
привлекательнее. Наверное, потому что улыбка на ее лице была
адресована ему.
Ему же было адресовано и пыхтение
заляпанной девчонки.
- Крайне слабое утешение, - фыркнула
она и неожиданно всхлипнула: - И вот что мне теперь делать!
- Подвезти вас, что ли? – теперь уже
он тоскливо заглянул ей за спину. Первопричина его неудавшегося
маневра с печальными последствиями теперь маячила несбыточной
надеждой.
- Мне в другую сторону!
- Откуда вы знаете, в какую сторону
мне?
- Да без разницы, - отмахнулась
девчонка и отошла от машины.
Но это было уже делом принципа. Илья
вывалил на улицу и по лужам прошлепал к ней, вынимая из кармана
бумажник.
