"Под этой порчей бьётся сердце прошлого, несокрушимое."
Сырость глубоких склепов въелась в плащ Мары, смешавшись с запахом древней пыли и тлена. Где-то здесь, в этом лабиринте забытых костей и шепчущих теней, должна была таиться Сила. Не золото, не пыльные артефакты – Мара рыскала по кишащим нежитью подземельям Санктуария ради иного сокровища: Рун. Осколков Первозданного Слова, камней, хранящих эхо творения и разрушения. Ее пергамент, испещренный чернилами и пятнами крови, указывал на эту гробницу. Пальцы, привыкшие к холодной, стали, скользили по шершавой стене, выискивая знаки, когда внезапно тишину разрезал звук – короткий, дребезжащий смешок, тут же подавленный, словно кто-то зажал рот лапой. Он донесся из-за ближайшего поворота. Мара замерла, инстинктивно пригнувшись, рука сжала рукоять кинжала. Нежить так не смеялась. Этот звук был живым, хищным и… знакомо мерзким. Затаив дыхание, она краем глаза заглянула за выступ. Тусклый свет ее амулета выхватил из мрака не ожидаемые силуэты скелетов или паутину, а копошащиеся, невысокие фигуры. Гоблины. Эти хитрые и мерзкие твари, вечно таскающие мешки, набитые чужим блеском. Они еще не заметили ее, слишком увлеченные пересчетом какой-то сверкающей дряни из полуразорванного мешка у своих кривых ног. Их хихиканье, теперь уже не сдерживаемое, наполняло узкий проход противным скрежетом.
Мара застыла, слившись с холодной каменной кладкой. Мысль о бое была последней. Да, раздавить пару этих вредителей – дело пары взмахов ее клинка. Но гоблины… они редко ходили поодиночке. И были трусливы как крысы. Один визг – и из каждой щели, из-за каждого угла могла высыпать целая орда их соплеменников. А то и хуже – они могли призвать что-то покрупнее, какое-нибудь големоподобное чудище, прикормленное блеском монет. Рисковать из-за пары воришек? Бессмысленно. Ее цель была глубже, в сердце гробницы, где, судя по карте, должна была лежать Руна Веков.
Она медленно попятилась, отступая в тень предыдущего ответвления туннеля. Взгляд лихорадочно сканировал полумрак, выискивая обходной путь. Возможно, боковая галерея, заваленная обломками? Или узкая трещина в стене, достаточно широкая для нее, но не для упитанного от награбленного гоблина? Мысли лихорадочно метались, пока уши ловили каждый звук: звяканье монет, скрежет когтей по камню, их сиплый лепет на своем гортанном наречии.
А еще… В уголке сознания, где хранились старые страхи и еще более старые сказки у костра, шевельнулось поверье. Говорили, что иногда, очень редко, среди этих жадных тварей рождался особенно хитрый или удачливый. И такой гоблин, якобы, носил при себе не просто мешок, а… ключ. Крошечный амулет или камушек, способный открыть мимолетный портал прямиком в нутро их проклятой сокровищницы. Туда, где царила их мамаша – сама Алчность, древний демон, чье тело было слито из золота и драгоценных камней, вечно бдящая над несметными сундуками. Легенда гласила, что в той сокровищнице можно было найти не только горы золота, но и артефакты невероятной силы… и, возможно, даже особые Руны, собранные гоблинами за века мародерства.
Мара резко встряхнула головой, отгоняя наваждение. Сказки для глупцов. Даже если легенда и правда, шанс встретить такого гоблина – один на миллион. А вот шанс быть затоптанным ордой разъяренных вредителей или растерзанным демоническим "пастухом" – куда как более реален здесь и сейчас. Нет. Обойти. Только обойти. Ее пальцы нащупали за спиной край грубой каменной арки, ведущей в боковой коридор. Воздух там пахнет чуть менее затхло… и в нем не слышно противного гоблинского хихиканья. Шаг. Еще шаг. Главное – не задеть мешок с медяшками, валяющийся у нее под ногами…
