– Мне срочно нужны деньги, –
внезапно и, что немаловажно, прямо возле моего уха раздался голос
дорогого кузена Лиона, и я с перепугу едва не сорвалась в каминную
трубу, по которой как раз выбиралась на крышу.
– И где, по-твоему, я должна их
взять? – лениво поинтересовалась леди Крейдис, старая карга, жуткая
скряга и по совместительству моя родная бабка. Именно из-за неё я в
родной дом вошла не через главные ворота, а пробралась тайком и,
даже можно сказать, с риском для жизни.
– То есть в роскоши имеешь право
жить только ты, а я должен с хлеба на воду перебиваться?
Я закусила губу, чтобы не заржать
вслух. С хлеба на воду он перебивается, как же. Щёки уже в дверь не
пролазят у жиробаса, а всё прибедняется… Хотя диета ему, конечно,
не помешала бы. Глядишь, перешёл бы опять с двуколки на одноколку.
Боров. С хлеба на воду он перебивается... А кто в прошлом месяце
спустил в игорном доме десять тысяч? Десять тысяч! Да я столько
даже за год не заработаю! Даже если перестану готовиться к
экзаменам и всё своё время буду уделять одним лишь зельям на
продажу!..
– Болван, – выругалась бабка, и до
моих ушей долетел приятный звук сочной пощёчины. – Моим это всё
станет только через месяц. И то, если девчонка замуж не
выскочит.
Я повторно чуть не рухнула вниз.
Девчонкой в этом доме называли
только одного человека – меня. Я, откровенно говоря, не была до
конца уверена, знает ли бабка моё имя в принципе, но подозревала,
что всё-таки да. Как-никак единственный ребёнок покойной
дочери…
Однако в те редкие случаи, когда я
умудрялась попасться на глаза леди Крейдис, она брезгливо, словно
увидела таракана или мокрицу, поджимала накрашенные карминовой
краской губы и выговаривала презрительным тоном:
– Что ты здесь делаешь,
девчонка?
Всегда. И самое смешное, ей было
совершенно неважно, чем я в этот момент занималась. Играла ли с
куклами, рисовала ли, читала ли книгу, пыталась ли сжечь портрет
прадеда при помощи лупы... Леди Крейдис с ледяным спокойстивем
ждала ответа, а когда я озвучивала очевидное, делала
заключение:
– Ты мне ещё и дерзить будешь,
дрянная девчонка? Давно розг не получала?
Розги я получала после каждой
встречи с любимой бабушкой. Так что ничего удивительного, что к
восьми годам я научилась не отбрасывать тень и передвигаться по
дому так, что меня даже слуги не замечали. Ну а в двенадцать я
уехала учиться в Большую Императорскую Академию, и с тех пор мы с
родственничками встречались только по очень – действительно очень!
– большим и самым нелюбимым мною праздникам.
Впрочем, это было давно. И меня уже
несколько лет не тревожили судьбы людей, которых родными я даже с
самого крупного перепоя не назвала бы. Даже после того, как мы с
алхимиками и некромантами в прошлом году в Ночь Кровавого Илайи*
пытались перепить боевиков…
Даже после того, как я
экспериментировала с эликсирами и смешала слабительное с
чихательным, и в процессе нанюхалась паров.
Я бы и сегодня сюда не пришла, если
бы не вычитала в «Большом атласе артефактов» о Перстне
ядов, который, если верить авторам, принадлежал мне. Ну, как
мне? Роду Пханти. А так как я последняя из них (правильно, бабка с
кузеном у меня ведь Крейдисы), то других владельцев у него и быть
не могло. Самое смешное, этот перстень я в детстве сто раз видела –
у бабки. Но мерзкая старуха по доброй воле не поделилась бы со мной
даже зачерствевшей хлебной коркой. Ну, что ж? Значит, нужно самой
его забрать.
Мысль пришла, закрепилась, план
оформился – и я выдвинулась на дело.
Именно благодаря этому я сейчас
висела в каминной трубе, раскорячившись, как корова на льду, и с
жадностью ожидала продолжения разговора, недоумевая, какой может
быть интерес у леди Крейдис к моему замужеству. Точнее к его
полному отсутствию.
