- Ты мог хотя бы в этот раз никуда
не уезжать? – сдержанно возмущалась Кира, вцепившись в руль и нагло
маневрируя среди внедорожников на своей юркой бордовой IQ. – У нас
нет музыкантов, с рестораном до конца не определились, и скатерти
тебя не устроили, которые Анжела предложила. А розы! Мне кажется,
все-таки слишком… торжественно. Я буду чувствовать себя
сорокалетней юбиляршей, сделавшей решающий шаг на карьерной
лестнице. Еще этот чертов дождь! Только утром на мойке была.
Владимир повернулся к ней и едва заметно пожал плечами. И даже этот
жест мог показаться слишком эмоциональным для него.
- Могли поехать на такси, - спокойно ответил он. – Необязательно
машину гонять. Я свою с вечера в гараж поставил. Кстати,
пожалуйста, к моему возвращению свози ее на заправку, бак
полупустой. Что до остального – ты прекрасно знаешь, что я никогда
– никогда, Кира! – не пропускаю Божоле Нуво. Это правило. Это
железно. За пять лет пора было привыкнуть и смириться. Я не
заставляю тебя сидеть дома. Сама никогда не ездишь – я бы тебя с
собой брал. Ну и в этом году я все-таки куплю «Романэ-конти».
Разопьем гран-крю на свадьбе. Здесь такое не купишь. Бургундия, не
паленка.
- На такси мы бы тащились три часа, - бурчала Кира в ответ. – А
гран-крю можешь распить когда угодно. Ты же прекрасно знаешь, я
вообще не пью вино. Мне от него плохо. И что мне прикажешь делать
на твоем Божоле?
- Кира, это Франция. Ты не нашла бы, чем там заняться? В конце
концов, могла бы скатерти приличные поискать. Потому что те, что
Анжела показывала – это мещанство.
- Потрясающе!!! – она резко вывернула руль и вклинилась между
маршруткой и тировским дальнобоем. – Скатерти я и здесь поищу.
Между прочим, свадьба – твоя идея. Я не настаивала.
Владимир снова пожал плечами. Теперь чуть более заметно. Очевидно,
начинал сердиться.
- Мне тридцать пять лет. Ты тоже моложе не становишься. Мы
достаточно зрелые, самостоятельные и ответственные люди, чтобы
создать семью. К тому же, я тебя люблю. И, кроме тебя, ни с кем
жить не могу дольше пары месяцев. По-моему, это тоже
аргумент.
Представления о жизни у Владимира Герлинского были сформированы,
кажется, еще в семилетнем возрасте. Его жизнь была распланирована
со школьной скамьи. Первый класс с отличием. Школа с медалью.
Институт с красным дипломом. Карьера в международной компании.
Семья. В семь лет он был ровно таким же самостоятельным, зрелым и
ответственным, как теперь. Только ниже ростом. Единственная
слабость в его жизни – французские вина. В частности, элитные
бургундские. Бургундские он коллекционировал.
- Аргумент, - эхом отозвалась Кира, паркуясь на стоянке аэропорта,
и добавила уже спокойнее: – Я постараюсь подобрать скатерти и найти
музыкантов.
- Умница! Кстати, о музыкантах! Жанна Онищенко хороша. Шикарный
голос. Помнишь, мы в апреле на романсы ходили? Славный был вечер. Я
бы с ней договаривался. Наверняка на корпоративах поет.
Кира кивнула. Романсы так романсы. В крайнем случае – попросит
маму. Та будет только рада принять живейшее участие в подготовке
«главного события в жизни единственной дочери». Но словно в ответ
на ее мысли, доставая из багажника дорожную сумку, Владимир
внезапно «вспомнил»:
- А вообще, мелкий приедет через пару дней. Эксплуатируй по полной.
Он, конечно, придурок, но элементарное ему поручить можно. А то в
своих разъездах забыл, что такое семья.
- Кто приедет? – ошалело переспросила Кира.
- Да Гришка приедет, - улыбнулся Владимир. – Недоразумение рода
Герлинских. Я совершенно точно говорил тебе об этом на прошлой
неделе. Где-то между моим теннисом и твоим новым сюжетом про
антисанитарию на кухне ресторана на Подоле. Ты сказала, что примешь
к сведению.
